"Татьяна Туринская. В погоне за облаком, или Блажь вдогонку" - читать интересную книгу автора

Это, надо полагать, играет на "Да".
А что на "Нет"?
Лешка не умеет целоваться.
С чего начали, тем и закончили. Опять все сводится к поцелуям. Ну не
целоваться же она за него замуж идет! Замужество - нечто большее, чем
поцелуи.
Да уж. Замужество - это не только поцелуи, но и секс. Настоящий. О
котором Лешка, возможно, не имеет ни малейшего представления. Если он так
целуется - не хочется даже представлять, как он любовью занимается.
Руки-крюки!

Руки-крюки?
Наталья рассмеялась бы, если бы не... Если бы не его руки.
Что-то неуловимо изменилось. Она сама не знала что. Но Лешка с
некоторых пор стал другим. Уже не Лешка. Леша.
Он всего-то провел рукой по ее волосам, коснулся ушка - этого ей
хватило, чтобы понять: Лешка вырос. Нет больше прежнего Лешки. Есть Леша.
Взрослый. Новый. Другой. И руки у этого другого другие. Совсем уже не
корявые, как раньше. Это Лешка не обнимал - царапал. А Леша умеет одним
прикосновением отправить женщину в долину грез. Вот тебе и руки-крюки.
Теперь в его руках можно разомлеть. В его руках можно утонуть. Нет, он
не позволил бы Наталье утонуть. Его руки спасли бы ее из любой бездны.
Но ты же сам стал бездной, Лешка! Прости - Леша. Взрослый, настоящий.
Леша.

Ну что? Народ для разврата собрался?
Наталья прислушалась к себе. Собрался. Никаких сомнений. Тогда поехали.

Розыгрыш. Я же говорила, все это розыгрыш! В таком красивом месте мне
априори не может ничего угрожать.
Это мне сразу так показалось. Потому что опять же красота - страшная
сила. Даже если красива не женщина, а дом. А домик и впрямь знатный.
Классный домик. Избушка такая. Без курьих ножек. Зато в лесу, хоть и не
глухом. Природа вокруг - просто ух! И домик сказочный.
Эк меня на лирику потянуло. Но тягу к прекрасному в моей душе убили все
те же амбалы. Я-то, наивная, размечталась: сейчас меня встретят
хлебом-солью, хороводы вокруг невесты водить станут.
Не было ни каравая с лепными колосьями по ободку, ни восторженных
неземной моей красотой гостей. Меня, всю такую красивую, такую всю невесту,
запихнули в какую-то комнатку. Пусть не особо агрессивно, но и не сказать
что ласково.
Дверь за амбалами тотчас захлопнулась. Можно было не проверять, но я
все же подергала ее для верности. Так и есть, заперто.
Жаловаться на плохие условия было бы нечестно: мягкий диван, уютные
кресла, журнальный столик, Эдвард Григ для души. Приятно, что похититель
учел мой вкус. "Пер Гюнт", "Утро". "Утро", это хорошо. Лишь бы после него не
последовала "Смерть Озе". В таком случае плакала моя красота вместе со
сверхсложным макияжем: на эту музыку я неизменно реагирую гремучими слезами.
Что-то такое она во мне вызывает. Еще не знала названия, уже прочувствовала
веяние смерти. Но несмотря на загробные нотки, музыка безумно красивая.