"Татьяна Туринская. Сладкий перец, горький мед" - читать интересную книгу автора

любви, он сам был шокирован. Он слышал свои слова как бы со стороны, словно
и не от него они исходили. Он ее любит?! Разве может он любить? Да еще ее,
маленькую соплюшку? Удивительнее всего было то, что он, пусть и с крайней
степенью изумления, но вынужден был констатировать, что таки да. Да, он
действительно любит Таньку. Как же так произошло? Ведь она ему и даром не
нужна была, так, пристал к пацанке по пьянке, и нарвался на отказ. Гордыня
заела, ведь не привык к отказам. Стал добиваться своего, да и сам не
заметил, как влюбился. Да так, что белый свет не мил. А она, эта соплюшка
зеленая, вместо того, чтобы рыдать от счастья после его предложения, так
унизила в ответ, назвав "никем".
Сначала хотелось вновь отхлестать по щекам непокорную девчонку, даже
нет, за такие слова убить мало! Но вовремя вспомнил, к чему уже привел
подобный опыт. Сдержался, ушел молча. А позже стал анализировать.
Занятие это было для Патыча непривычным. Собственно, он и слова-то
такого не знал. Просто стал обдумывать ее слова. Почему она так сказала? Это
он - "никто"? Это у него имени нет?!
А ведь и правда, получается, что нет. Все друзья, да и не только
друзья - все мало-мальски знакомые называли его Патычем. Он и сам уж плохо
помнил, откуда взялось это прозвище. Еще маленьким назвался своим друзьям
полным именем - Алексеем Пантелеевичем. Да то ли сам плохо выговорил, то ли
пацаны в силу совсем уж малого возраста так произнесли, но получился он не
Пантелеевичем, а Патилевичем, что вскоре было попросту сокращено до Патыча.
И с тех пор только мать звала его Лешей. Других родственников у Патыча не
было - ни отца, ни бабушки, ни тетки какой захудалой. Только мать-инвалид,
полупарализованная шестидесятитрехлетняя старуха. Она родила-то его в сорок
три, когда похоронила уж надежду выйти замуж. Родила, как говорят, "для
себя", нисколько не заботясь, сможет ли поднять сына материально и
физически. Не потянула ни так, ни этак...
Лешке всегда было ужасно стыдно перед одноклассниками, когда мать
приходила в школу. Сначала все думали, что это - его бабушка, и никак на нее
не реагировали. Но когда одна разъяренная, и надо сказать - небеспочвенно,
мамаша на родительском собрании возмущенно спросила:
- Это Вы - бабушка Карпова? Так вот, я Вас предупреждаю, если Вы не
научите своего внука нормально обращаться с девочками, я научу его сама. Но
своими методами! Потом не обижайтесь. И родителям его передайте...
- Я его мама.
Возмущенная мамаша вмиг заткнулась. Но Лешке это облегчения не
принесло, ведь теперь все одноклассники стали дразнить его "престарелым
внуком". Вот тогда-то он и научился драться по-настоящему...
Когда Лешке было двенадцать лет, мать разбил инсульт. В интернат его не
отдали, и он остался нянечкой при парализованной матери. В школу практически
не ходил, боясь оставить мать одну. Ведь ни воды без его помощи попить не
могла, ни в туалет сходить... Учителя Лешку жалели, ставили тройки, чтобы не
оставлять парнишку на второй год.
Через пару лет мать немножко оклемалась, научилась передвигаться по
дому, опираясь на палочку и волоча за собой парализованную ногу, прижав к
груди обездвиженную навечно руку. Лешка попытался было вернуться в школу, да
одноклассники за два года настолько ушли вперед, что догнать их теперь не
представлялось никакой возможности. Вот и осталась у Лешки только улица и
никаких перспектив на будущее.