"Татьяна Туринская. Сладкий перец, горький мед" - читать интересную книгу автора

получилось? Вот досада. Ну ничего, он возьмет ее измором. Если надо, он
будет обхаживать ее месяц, два...
Обхаживает уже два года. Даже больше. А результат пока нулевой. Иногда
так хотелось плюнуть на все и забыть. Подумаешь, прокололся! Ну и хрен с
ней, других целок навалом! И уходил, и снимал других соплюшек. Но где-то
внутри что-то противненько так ныло, сосало под ложечкой... И он снова
караулил у знакомого дома в ожидании, когда Таня поведет собаку на прогулку.

- Ну что тебе еще надо? - белый от злости Патыч готов был убить
непокорную девчонку. - Я за тобой уже два года бегаю собачонкой! Смеются все
вокруг! Сколько еще ты будешь издеваться надо мной?! Я устал. Понимаешь, я
просто устал уже от твоих фокусов. Чего ты хочешь? Чего тебе не хватает?!
Таня выслушала гневную тираду собеседника и совершенно по-детски
прыснула в кулачок:
- Да ничего мне от тебя не надо. Патыч, скажи пожалуйста, ты
действительно не понимаешь, что не нужен мне, или просто притворяешься? Я
ведь тебе уже два года твержу: уходи, отстань от меня. А ты думаешь, что я
строю в отношении тебя коварные планы? Нет, Патыч, ты мне действительно не
нужен. Уходи, я тебя не держу.
Реакция на ее слова была явно неадекватной: задыхающийся от гнева Патыч
размахнулся и закатил ей звонкую пощечину. Ударил со всей своей немалой
силы, не учитывая того, что перед ним не женщина даже, девочка, юное
эфемерное созданье. Таня отлетела к противоположной стене парадного и больно
ударилась спиной. Щека горела, но боли она не чувствовала. Чудовищная волна
унижения возмутила, взбесила. Так хотелось уничтожить обидчика, растоптать
его человеческое достоинство, причинить боль и физическую, и моральную. Но
что она, хрупкая пятнадцатилетняя девочка, могла сделать здоровому
двадцатилетнему лбу? Прошипела сквозь зубы:
- Ну что ж, спасибо, милый. Я и раньше тебя не держала, а уж теперь-то
ты точно свободен! Если ты надеялся добиться меня таким образом, то ты
сильно ошибся. Я такое не прощаю. Пошел вон!
Патыч размахнулся и ударил еще раз:
- Дрянь! Люблю и ненавижу!
Таня промолчала. Глянула уничтожающим взглядом на негодяя и пошла
прочь. Патыч, все еще белее мела, догнал, обхватил униженную девочку, словно
сам испугался того, что натворил, стал осыпать ее лицо поцелуями:
- Прости меня, детка, прости, я не хотел сделать тебе больно. Я просто
сорвался. Прости...
Таня вырвалась из его объятий и вновь попыталась уйти, но опять же была
схвачена пылким поклонником:
- Ты ведь сама меня довела! Что тебе еще надо?!
Молча Таня вырвалась из крепких объятий и ушла. На сей раз Патыч не
стал ее останавливать.

После этого происшествия Патыч подстерегал Таню у школы каждый день.
Молча шел рядом с ней, провожая до дома. И, не произнеся ни слова,
непременно оставался один у захлопнувшейся перед его носом двери.
Выждав несколько недель таких молчаливых свиданий, надеясь, что его
упорство будет оценено по достоинству, в один из дней нарушил молчание:
- Наверное, теперь ты меня ненавидишь?