"Татьяна Туринская. Авантюристка из Арзамаса, или Закон сохранения энергии. Часть I" - читать интересную книгу автора

прямом эфире? Ради чего я должен подставлять под удар свое доброе имя? Чтобы
все говорили, что Варенник слабак, подбирает объедки со стола Муравича? А
ведь я с тобой еще не спал, чтобы мог терпеть такое. Может, ты и стоишь
таких унижений, но я об этом пока не догадываюсь. Так что делать будем,
крошка? Будем уходить к другому продюсеру? Или вообще со сцены? Или
разденемся для начала?
Алька молчала в ужасе. Так она должна платить этому уроду собственным
телом? Нет, так они не договаривались! Она, конечно, на все готова ради
сцены, но не на это же!
- Коля, прости, я последний раз лажанулась. Обещаю - больше такого не
повторится, я буду умницей. Ты же знаешь - я певица от Бога, просто не
успела, - Алька чуть было не проговорилась, что она не успела выучить новые
для нее песни, что совсем не разбирается в нотах, да и сами ноты вместе с
музыкой не такие, как в Алькином мире.
Однако Варенник не дал ей проговориться, прервал грубым смехом:
- Не смеши - "певица от Бога"! Ты - певица из-под Муравича, - смех
прервался на полхоха, и Сало продолжил жестко, даже жестоко. - Только
Муравич твой в прошлом. Хочешь и дальше быть певицей - станешь певицей
из-под Варенника. И не иначе. И не завтра, а сейчас. Мне надоели твои
фортели. В конце концов, ты не с луны свалилась и сама знаешь правила. Я и
так долго ждал, был слишком добрым к тебе. А чем ты, собственно, лучше
других моих шлюшек? Разве что поешь действительно чуть лучше, но не
настолько, чтобы освободить тебя от налога. За "лучше" ты получаешь больше
да имеешь больше субботников, вот и вся разница. А передо мной вы все равны.
И, не ожидая от Альки ответа, нагло задрал концертную юбчонку и усадил
прямо на гримерный столик. Алька сжалась, как от удара. Прикосновения Сала
были так противны, к тому же от него отвратительно пахло смесью дорогого
одеколона, дезодоранта и немытого тела, что Альку чуть не стошнило прямо ему
на колышущееся брюхо. Так хотелось вцепиться зубами в его толстые, как
вареники, губы, плюнуть в жирную самодовольную рожу. Но так страшно было
вновь потерять надежду выйти на сцену, никогда больше не слышать
аплодисментов и скандирования: "Аль-би-на, Аль-би-на!", и она терпела,
стиснув зубы, вторжение чужой плоти, и, чтобы не вырвать, старалась
отвлечься от происходящего, размышляя: Варенник - это фамилия или прозвище
из-за толстых губ, весьма похожих на известное кулинарное изделие...

***

На следующее утро Альке ужасно не хотелось просыпаться. Во сне все было
так здорово, просто замечательно. Она была звездой, все ее любили, и жизнь
ее была цветна и прекрасна. Ей хотелось завернуться в этот сон, как в
стеганное лоскутное одеяло, и никогда не просыпаться. Но ужас вчерашнего дня
разбудил в рань несусветную, не позволяя вновь заснуть. Алька ворочалась с
боку на бок, пытаясь отогнать неприятные воспоминания, но Сало вновь и вновь
колыхался над ней бесконечным пузом, сопел и кряхтел, и Алька представляла
себе его так отчетливо, что казалось, будто она задыхается от чудовищной
смеси запахов его тела и дыхания, чувствует прикосновение его липких
ладоней.
Да-а, не так уж сладка оказалась на самом деле звездная жизнь. Ну
ладно, один раз ей удалось выдержать близость с отвратительным продюсером.