"Татьяна Туринская. Брачный антракт, или как жить долго и счастливо " - читать интересную книгу автора

замуж в девятнадцать лет. Муж старше ее на шесть лет. К моменту женитьбы был
вполне успешным человеком, даже имел свою машину (для выходца из маленького
украинского городка да в 1983 году это было не так уж мало). Естественно,
такого золотого супруга Мила, можно сказать, носила на руках. После школы
она успела лишь годик поучиться в каком-то захудалом училище и, не закончив
его, проработала полгода на заводе завхозом. После чего Миша любезно
позволил жене присесть на его могучую шею. С тех пор Мила не работала ни
дня. Миша занимался мотоспортом - в любую погоду целыми днями гонял на
мотоцикле по трассе. Форма загрязнялась с фантастической скоростью, и
стирать ее приходилось более чем часто. А форма - не то же, что у
баскетболистов или теннисистов, например. Это очень плотные
штаны-комбинезон, такие плотные, что иголкой почти не протыкаются и вдвое,
можно сказать, не складываются, а стало быть, в стиральную машину их не
засунешь. Стирать форму, естественно, должна была Мила. И она стирала. И
кушать готовила тоже Мила. И продукты закупала Мила, таская с базара
тяжеленные сумки. Хотя закупить овощи мог бы и Миша, благо не пешком ходил -
на машине ездил. Но... не мужское это дело, по базарам ходить. И убирала
тоже Мила. И гладила. И забеременела, представьте, она же.
Я за подругу, конечно, порадовалась. Однако посоветовала ей побольше
внимания уделять себе. Кто же позаботится о будущей матери, как не она сама?
- Ну что ты, - обиделась на мое предложение Мила. - А как же Миша? Что
мне, тяжело постирать? Или кушать приготовить? Глупости говоришь. Мужик
работает, крутится целыми днями...
Я лишь пожала плечами:
- Ну что ж, подруга, тебе решать. Это твоя жизнь, твоя семья. Каждый
устраивается, как может. Только потом не пожалей.
Пожалела Мила очень скоро. Животик рос как на дрожжах, наклоняться
стало тяжело. Полы вымыть, и то было сложно, а уж выстирывать огромные
грубые мотоциклетные штаны да куртку, полоскать да отжимать, развешивать
неподъемные шмотки было ну очень непросто. Со временем и сумки тягать с
былой легкостью уже не получалось. Попыталась было Мила взбрыкнуть, да
поздно было. Никак не мог Миша взять в толк, почему вдруг жене стало тяжело
его обслуживать? Еще месяц назад не жаловалась, а теперь вдруг стонет. Не
иначе как извечные женские капризы. И в назидание неразумной супружнице
затеял в доме ремонт. Да не просто обои переклеить, а решил заодно ванную,
туалет и кухню кафелем выложить, дабы ребенку приятнее было явиться на свет
в благоустроенной квартире. А кафель, как вы знаете, кладется на цемент. Да
только сам Миша ремонтом не занимался - ему было некогда, ему понадобилось
срочно уехать на два месяца на юг, отдохнуть. А для ремонта нанял бригаду
строителей, которых Мила должна была кормить-поить, да убирать за ними, да
приглядывать, чтобы работали на совесть. А работать мужикам ну никак не
хотелось, ведь по ящику как раз летнюю Олимпиаду транслировали. Так и жили
трое мужиков практически на шее у бедной беременной бабы. Та не успевала
продукты с базара тягать да перерабатывать у домашнего мартена. И все это в
дикую жару, да в цементной пыли, на фоне которой у Милы развилась астма. А
Миша, отдохнувший и загоревший, свеженький, аки шалунишка Купидон на
красочных открытках начала двадцатого века, вернулся с югов, когда ремонт
был благополучно завершен, а Миле до родов осталось около месяца. И теперь,
после окончания ремонта, жизнь Миле показалась такой спокойной и уютной, что
не пугали уже ни стирка формы, ни тяжелые сумки. И она уже и не думала