"Александр Тюрин. Псы-витязи" - читать интересную книгу автора

пришелся в невыносимого старца.
Патронов ни в магазине, ни в патронташе больше не было. Митя кое-как,
используя ружье вместо клюки, заковылял в тот угол, где Девлет бил пудовыми
кулаками Еруслана. А в руке батыра, толщиной смахивающей на бревно, тем
временем снова появился красный пожарный топор.
Все ближе и ближе мускулистая почти гранитная спина Девлета, и в самом
деле прикрытая роговыми пластинами. Вот так надо замахнутся и приложить
прикладом в голову... В самый ответственный момент Девлет, почти не глядя,
перехватил приклад и Митя опять улетел в сторону.
Сейчас Девлет убьет Еруслана и возьмется за него. Зарубит, раздавит,
потекут мозги из умной головы под ноги дикаря.
И вдруг в глаза Мити крупным планом бросился крюк от подъемника,
который был закреплен на потолочном рельсе, свисал там и пульт управления.
Митя подпрыгнул на своих искалеченных ногах, было мгновение равное обмороку,
но одной рукой он ухватился за пульт, а крюком подцепил семейные трусы
Девлета. И сразу же хлопнул по кнопке "вверх" - подъемник ожил и потащил
батыра к потолку.
Все теперь зависело от крепости старинных сталинской эпохи трусов. И
они пока держались железно.
Огромное существо уже барахталось под потолком. А на полу лежал Еруслан
- похоже Девлет успел нанести ему кроящий удар топором. Грудная клетка
витязя превратилась в кровавое месиво.
Тем временем трусы Девлета исчерпали свой запас мощности, надрывно
затрещали и... батыр упал вниз, на распростертое тело Еруслана. Попутно и
Митино сердце лопнуло как перетруженный воздушный шарик.
Однако из гранитной спины рухнувшего батыра вдруг вылезло острие
клинка. А затем батыр перекатился на бок. Как выяснилось, не сам. Лицо его
было лицом мертвеца.
А лицо Еруслана, хоть его сплошь заливала кровь, было лицом живого. Но
жил витязь еще двадцать секунд, не более. Только успел прошептать: "Настя
уже ворота открыла. Она сегодня красивая такая, Мить. А матушка, поди,
пирогов напекла..." И преставился.
Бессмертный умер. Собственно, он должен был умереть еще до последнего
удара мечом. Левый глаз вытек, рот был заполнен кровью из легких, и самое
главное: грудная клетка была рассечена - погнутые панцирные бляшки были
перемешаны с осколками ребер, сгустками крови и легочными пузырьками.
Митя закрыл правый глаз Еруслана, затем подобрал меч и чекан, но, чуть
подумав, меч положил обратно на пол рядом с мертвым витязем...
В студеных внутренностях холодильника, в который он уже разок
заглядывал, стояли коробки с "Инго". Осталось только сгрести их в рюкзак.
"Сейчас бы не помешал бы занавес",- подумал Митя, но, собственно, самое
тяжелое было еще впереди.
Надо было идти и даже подниматься вверх на искалеченных ногах, да еще с
хрупкими коробками лежащими в рюкзаке. И в любой момент его могли взять, что
говорится, с поличным. Дело, в которое его так крепко впутали товарищи
бессмертные, висело на очень тоненьком волоске.
Митя надел противогаз, надеясь уменьшить интоксикацию, но в резиновой
маске его вырвало, поэтому пришлось ее снять и выбросить. Клинкетные двери,
выводящие из лаборатории, были крепко-накрепко задраены, поэтому пришлось
вернуться к шахте отсутствующего лифта и подниматься по скобам, вделанным в