"Александр Тюрин. В мире животного (нашествие - XXI)" - читать интересную книгу автора

Ну, я постарался в стиле дока Файнберга. Приятно напасть не на
какого-нибудь левика Леву, а на урода с зубами-серпами и
лапами-мясорубками.
Видеоряд в моей киснущей голове внезапно обрывается, потому что
прилетает вдруг вопль из породы самых надсадных. Тут у меня непродуктивные
мысли табуном понеслись. И про колпак, и про кучу добра, которую надо
стеречь с почти связанными руками. Правда, неслись табуном они только одно
мгновенье, потом я вскочил, взвел курок своего нагана; как раз на
мониторе, то есть в коридоре четвертого этажа, появилась Нина. Она
покачивалась, как молящийся сектант, и странно раскрывала рот, как
участник пантомимы. Может, мы еще в границах нормального? Просто в порыве
страсти безнадежной Файнберг набросился на нее, как пес на баранью ногу, а
она ему случайно откусила какую-нибудь настырную деталь. Я даже немного
обрадовался - сейчас разряжусь за их счет. Включил у телефона автоответчик
и отправился, ликуя, на третий этаж. Пока ждал лифт, готовил язвительные
слова, укоряющие Нину за виктимность, ну и, конечно, обличения в адрес
старца, подкравшегося к слабо одетой Сусанне. Дескать, взяли вас сюда,
уважаемый Самуил Моисеевич, за рвение головы, а не причинного места;
теперь понятно, какой вопрос у вас болит...
Когда я, наконец, доехал, Нина торчала еще в коридоре, выжатая и
пожелтевшая, как сухая курага. От ее вида я заготовленными словами сразу
поперхнулся и, с пальцем на спусковом крючке, вступил на квадратные метры
компьютерного центра. Только я там оказался, сразу взмок. Я вначале
красную лужу увидел, очень яркую на сером фоне, а потом уже, за креслом,
тело навзничь, из которого она натекла. Стал разглядывать
распознавательный знак лица. Но знак весь залит. Как же иначе, когда в
голове застрял клин. Заколочен в правый висок. Однако костюм, с
характерной потертостью на заднем месте выдавал доктора Файнберга.
Йисгадал вэйискадаш шмэй рабо... может, тебе нужны слова древнего
прощания, док. От возбудившейся крови забил колокол в ушах. А что если
некий клинописец, смачивая губы слюной, выбирает следующей целью мой
кумпол. Вдруг сама Нина? Овечка овечкой, а сейчас развяжет еще один узелок
на ниточке жизни. Я согнулся, как получивший под дых, отскочил
"закорючкой" к двери, осторожно выставил глаз из-за косяка. Стоит себе,
скулит в тряпочку. Юбчонка в обтяжку, свитерок тоненький, где тут
спрячется еще одна долбилка для головы или какая другая убойная штука. Я,
опускаясь по обезьяньему примеру чуть ли не на пальцы, прочертил кубик
комнаты вдоль, поперек и вокруг. Но никаких подсказок. Стекло оконное тоже
целенькое. Скатился по лестнице в рубку, проверил записи всех видеокамер,
пленка замазана только застоявшимся воздухом. Кипящей до булькания головой
вспоминаю строки из какого-то приказа: "Эмиссаров, изменников,
космополитов немедленно задерживать и подвергать допросу". Хоть слова не
из той оперы, но я возвращаюсь к тошнящей Нине, хватаю за зыбкие плечи и
требую ответов на все вопросы. А она вместо ответов приникла ко мне и
лопочет: "Пили кофе, задача на исполнении была. Самуил Моисеевич поднялся,
стал вроде вглядываться в угол, даже глаза прищурил. Вдруг звук... будто
бутылку шампанского откупорили. И сразу брызги из головы..." Если
разыгрывает меня, то ловко. А если невиноватая, то может с катушек
свалиться, станет как Офелия - без обувки с чушью на устах бегать. На
всякий пожарный утешаю ее: