"Александр Тюрин. Меч космонавта" - читать интересную книгу автора

Потом он попробовал вынырнуть из мрака, утвердиться на том
единственном, что у него оставалось - ненависти к погубителям князя. А
ведь царь Макарий изшайтанился, сделался нечестивым губителем и рабом
антихриста, подумалось Страховиду. Не зря в кабаках его кличут - Макарка
Зеленая Нога. Извел он лучшего и преданного ему воина. Выходит, что и
верным слугам Эзернета не сносить головы, не допустит злыдень царь
Макарий, чтобы они поведали правду-истину об убиении светлого князя.
После злодейства, учиненного минувшей ночью, живыми осталось семеро
псов-стражей, но княжеских ратоборцев на все про все токмо двое. Ну и
пусть убьют, не жалко, решил Страховид, однако зараз заметалась иная
мысль: в сем случае никто не поведает людям о черном коварстве и
погубителей не осудит даже молва. Да, Бог воздаст им по заслугам, однако
высшая кара может свершиться лишь руками человеческими.
Воины, покинувши спины усталых баранов, почали месить грязь своими
сапогами, выискивая, где потверже. Однако там и сям мшина разрывалась
водяными зыбучими окнами, в коих то и дело бухали пузыри - близкая
преисподняя дышала смрадом. Пару раз замечал Страховид узорчатые хребты и
клыкастые морды ящеров-коркодилов. Это еще не беда, тварь-то заметная,
коли не свалишься в воду - она к тебе втихую не подберется. Другое дело -
трупоедки, мелкие ядовитые ящерки. Одну такую гадину Страховид едва-едва
заприметил, когда остановился перекурить из чубука, и покромсал мечом.
Трупоедка незаметно подкрадется и чиркнет двумя зубчиками почти что
без болести. А како станешь ты, возсмердя, синим опухшим мертвецом,
устроит в тебе кладку яиц. Им непрестанный сугрев будет, а вылупившимся
малькам - стол и дом. Ежели же трупоедка не устроит в теле человеческом
своей кладки, то гибнет она мерзкой смертью, ибо новорожденные тварюшки
остаются во чреве и начинают питаться маманькой, изгрызая ее изнутри. Зело
символическая тварь.
Войско, конечно, любило князя Эзернета. А вот Макарий Зеленая Нога,
како выедет на войну с блестящей свитой, с беловолосыми отроками из
дворцовой гвардии, так учинит неразбериху, каковую распутывать приходится
князю Березовскому. Чего стоит конный натиск, предпринятый по велению
государя на Лысые Холмы, где за день легло костьми два полка лучших
всадников. Князь Эзернет увел тогда войско, лишившееся конницы, почитай
что через трясину, иначе всем сорока тысячам теменцев настал бы худой
конец от тюрков. Князь не токмо умом и отвагой государя превосходил, но и
своим высокородством. Род его был знатен и в те времена, когда о предках
Макария никто слыхом не слыхивал, и тем паче тогда, когда отцы и деды
Зеленой Ноги промышляли лютым разбоем на Теменском море. Неужели
червяк-мозгоед совсем лишил ума Макария - ибо несдобровать ему без верного
полководца...
- Страховид, ты будто знаешь, за кем мы гонимся со столь великой
резвостью? Энти долбоебы-стражи совсем отстали. Они, верно, притомились за
нами гнаться. На кой хрен мы им вообще сдались? - заметил Крепослов, уныло
вытаскивая сапог из грязи.
- Сдались, не сомневайся. Ежели они нас не закопают, мы будем орать
на каждом майдане, что Макарий - никакой не помазанник Божий, а вор, стало
быть, и самозванец.
Крепослов вытащив сапог, стал вытирать шапкой взопревший лоб.
- Где-то я такое слыхал, или читал. Ладно, когда-нибудь сам-друг