"Александр Тюрин. В кругу друзей" - читать интересную книгу автора

синей лампой.
Лифт уже давно отключился и видел сны, где летел ввысь без всяких
канатов. В итоге, подъем стал таким же тяжелым, как у тех советских
альпинистов, что карабкались на Эверест ночью и без кислорода. По дороге,
правда, Летягин позволил себе шалость - так яростно плюнул в ворованный
дермантин дубиловских дверей, что чуть не упал. Когда он, наконец,
добрался до родного пепелища, пот обильно катился со лба, скапливаясь в
щетине похожего на мочалку подбородка. "Надо бриться, - внушительно сказал
Летягин, заметив себя в зеркале, - и производить благоприятное
впечатление". Потом он стал исследовать шею, которая слегка побаливала, и
увидел на ней розовую полоску, похожую на след от надавливания. "Я ранен,
сестра, может даже убит, - пробормотал он, - но иду снова в бой. Труба
зовет." После чего рухнул на койку.
Среди ночи Летягин проснулся от страшной ломоты в зубах. Поднялся.
Щелкнул выключателем. Лампа прощально мигнула и скончалась. "Нет абсолютно
надежной техники", - утешился Летягин, затепливая свечу. И снова, как
принято у одиноких людей, хотел полюбоваться запущенностью и
болезненностью своего отражения в зеркале - чтобы полусознательно пожалеть
себя. Он сморгнул несколько раз, пытаясь отогнать плывущие перед глазами
красные пятна. Но пятна не желали исчезать. Тогда он вынужден был
признать, что у отражения не летягинские черные глаза, а красные, как у
Трофима.
Георгий взвесил все и заключил: "Это не криминал. Просто глаза
измученного человека. Не голубые же". К тому же надо было срочно понять,
почему рот совершенно раскрыт как у дебила, и закрыть его не удается.
Тщательный осмотр вызвал шоковое состояние. То, что вначале показалось
бликами от нервного огонька свечи, было клыками, спускающимися из верхней
челюсти сантиметра на два вниз. Хорошие такие клыки, белые, без малейших
признаков кариеса. Из нижней челюсти, как сталагмиты к сталактитам,
стремилась вверх пара других клыков, правда, покороче, тянущих сантиметра
на полтора. Как и любой молодой человек, Летягин попытался для начала
спрятать свой конфуз. Поворочав челюстями, кое-что удалось выправить.
Верхние клыки оказались хорошо подогнаны к нижним. В конце концов,
оттопыренная верхняя губа совершенно скрыла столь неожиданно появившийся
атавизм - однако, общее выражение лица оставалось до неприличия глупым. К
тому же начали обозначаться и другие изменения - нижняя челюсть потянулась
вперед, глотка стала сужаться, волосы поднялись по стойке "смирно", щеки
таяли, обозначая благородный размер носа.
"Прямо мультфильм какой-то", - подумалось растерянному Летягину. Он
вспомнил по фильмам, что сходящих с ума начинают зверски бить по щекам, в
результате чего они возвращаются к здоровому образу жизни. Летягин ударил
себя по щекам, а вдобавок по уху и в пах. Когда стало не так больно, он
заметил, что это ему ничего не дало. Наоборот, даже убавило. В нижней
части лица не осталось ничего, кроме черного зияющего провала, от которого
еще тянулась трещина к груди. И уже находясь во власти совершенно
заурядных эмоций, вполне понимая, что делает дурость, страдалец нехорошо
обозвал отражение и швырнул в него свечку. Огонек исчез, и тут выяснилось
- комната залита серым сумеречным светом. Летягин вначале обрадовался, что
будет видеть во мраке, как кот, однако, то, что новое освещение не давало
тени, его несколько насторожило. Он поднес руку к обоям - никакого