"Александр Тюрин. Дорога на Буян (так закалялся виртуал)" - читать интересную книгу автора

Делать нечего -- без Тристана все равно пропадать -- кинулся я через
жмурика с криком "урааа". Куда там. Сразу околел. Мертвый сон меня
сковывает, мгла поглощает, чувствую, толпа начинает расходиться --
страшно, и... оживаю. Жить-то как, братцы, здорово! Оказывается, баран
Барон, симпатизировавший мне за мое вегетарианство, скакнул -- и вот лежит
хладен и недвижим. Кажется, налицо логическая петля, тупиковый алгоритм --
ничего не попишешь. Мешок на плечи и в путь, а мужественного барана и так
слопали бы на праздники. Даже сами животные кивают. Мол, понятно, ради
Барона собой рисковать -- выше человеческих сил. Сняли они шляпы, вернее,
склонили рога, прости, дорогой друг... и побрели по свои корма.

И я почти ушел, но чувствую, не могу, совесть загрызет. Была не была, ТУДА
не хочется, а надо. С разбега, как на сдаче норм ГТО, сиганул.

И опять осечка. Исчез, не виден еле тлеющий уголек, падающий в черную
бездну. Но вдруг свет выхватил меня из пустоты, тепло дыхания отогрело от
смертного хлада мозг, прикосновение рук восстановило ощущения жизни.
Ласкает меня взглядом незнакомая милашка с косицей до попки и
представляется: "Марья-царевна". А рядом Тристан укоризненно говорит:
"Повезло ж балбесу. И вообще, не положено так в сказке вести. Сказка --
ведь суровая штука." Вовремя появилась эта самая Марья Моревна, да еще
ухитрилась по такой траектории прыгнуть, что мертвый зуб ушел в потолок.
Там теперь висит табличка: "Мина. Не подходи -- убьет".

Подержались мы с Машей за руки, обменялись сетевыми адресами, и пошел я
Мережко искать. А он уже давным-давно через оконце клозета выбрался, сел
на своего коня-беспредельшика и унесся в чисто поле. Куда, зачем
-- никаких догадок. У меня в голове лишь свист протяжный, как у настоящего
дурачка. У Тристана тоже ноль идей. Лучшего не придумали, как
разделиться -- он на север пойдет, а я на юг -- дальше по области
бесконтрольных зон. А встретиться мы должны были на востоке, около сектора
китайских сказаний о лисах.

Иду, тащусь, то льды, то пески -- причем в тех краях, где разработчики
в свое время установили умеренный климат и рассадили широколиственные леса
с грибами и ягодами. Еще и птица Симург жестокие бомбардировки устраивает,
то есть, просто гадит на лету. Потом за мной стали гоняться братья. Почти
у каждого Иванушки есть завистливые братья. Но мои были особенно
приставучие, что крайне обидно ввиду полного отсутствия на руках объекта
зависти -- ни царевны, ни сказочных сокровищ. Смахивало это не на
самодеятельность "Глобпак", а на изощренное терзание моего игрового
персонажа отделом РИС.

Так и есть. Вскоре я стал распознавать по канцелярским словечкам магистра
Афанасия-Афанасия и Дара Веттера. Даю я большие крюки, объезжаю все
приметные места, от трактиров до рюмочных, за полверсты, ночами не сплю,
пытаюсь сбить коллег со следа. Хитри не хитри, а как устанешь, самую
большую глупость сделаешь. Сморило меня у высохшего колодца. Просыпаюсь от
пинка сапогом в ребра. Стоят шестеро мнимых братьев и лыбятся. А Дар
Веттер говорит: