"Илья Туричин. Весна сорок пятого (Роман) " - читать интересную книгу автора

[Image008]


- Тихо как, - сказал Яковлев. - Словно и нет никого.
- Бараки закрыты. Нельзя открывать бараки. Немцы могут сунуться. Бой
будет. Еще детишек перебьют.
Но немцы не появились. Видно, не до лагеря им было. А к вечеру
подошли походные кухни, несколько санитарных машин и роты две пехоты.
В ворота въехала рябая "эмка", резко тормознула. Из нее выскочил
майор, открыл дверцу. Показался генерал-лейтенант в накинутой на плечи
шинели.
- Зайцев, - шепнул Яковлев, озираясь по сторонам. Никого из офицеров
поблизости не было. Никто не подавал команды, не встречал генерала. -
Смирно! - крикнул Яковлев.
Петр смотрел на генерала, вытянув шею. Слышал он о нем много, а видел
впервые.
Генерал оглядел вытянувшихся бойцов. Поздоровался. Ответили дружно.
- Вольно, - сказал Зайцев. - Яковлев! Никак это ты?
- Гвардии сержант Яковлев, товарищ генерал! - представился Яковлев и
растянул губы в радостной улыбке.
Зайцев подошел, протянул руку.
- Ну здравствуй, сержант.
- Здравия желаю, товарищ генерал!
- Воюешь. - Зайцев потрогал сержантские награды - два ордена Славы и
медали. - Ишь, наград нахватал! Вы лагерь брали?
- Так точно, товарищ генерал!
- Ну, быть тебе полным кавалером, Яковлев. Молодцы! Герои! Всех
благодарю!
- Служим Советскому Союзу! - дружно ответил строй.
От центра лагеря уже бежали к комкору офицеры.
- Взять взяли, а кого выручили - не видели, - буркнул Яковлев,
понимая, что это дерзость, может и влететь. - Приказано уходить в
расположение своего полка.
Подбежал подполковник, доложил, что кухни и медицина прибыли, охрана
лагеря обеспечена. Открывают бараки. Много женщин и детей.
Генерал выслушал внимательно, кивнул, повернулся и пошел по
желтенькой дорожке, на которой сгущались вечерние тени. Внезапно
остановился, будто что вспомнил.
- Пусть люди посмотрят лагерь. Бить фашистов злее будут.
Яковлев повел свое отделение.
Первое, что поразило Петра, - запах. Лагерь пахнул карболкой, потом,
гарью и еще чем-то, чем, видимо, были пропитаны стены бараков. Это был
запах отчаяния и безысходного горя, запах смерти.
Возле детского барака в длинную очередь у походной кухни выстроились
маленькие тощие фигурки, бледные лица светились в сгущавшихся сумерках.
Глазницы казались пустыми провалами. Некоторые ребятишки не могли стоять,
сидели на песке возле стены. Бойцы в белых куртках носили им алюминиевые
миски с супом и давали каждому по кусочку хлеба.