"Илья Туричин. Братья (Роман) " - читать интересную книгу автора

пол под его койку. И спрятаны под плинтусом.
- Шанце? - удивился Флич. - И он знает?
- Знает. Взрывчатка шла разными путями, в том числе и под видом
продуктов. Шанце получал ее и хранил. Он - антифашист и готов помочь нам
свернуть шею Гитлеру. Так вот, когда зажгут свет в ресторане, не раньше,
усваиваете? Когда зажгут свет, надо будет открыть щит. Он открывается легко,
поворотом ручки кверху.
- Понял.
- И подсоединить концы звонкового провода к клеммам второй пробки слева
в нижнем ряду. Второй слева.
- Второй слева в нижнем ряду. Понял.
- Не перепутайте, - вставил Захаренок.
- Уж не такой я бестолковый. И что же дальше?
- Дальше закрыть щит и уходить. Выйти из гостиницы не удастся. По
крайней мере до взрыва. Предупредите Гертруду Иоганновну.
- Хорошо. А когда же взорвется?
- Включат цветные прожектора, чтобы подсветить стеклянный шарик под
потолком. И как только вырубят в зале свет...
- Понятно, - Флич вытянул губы трубочкой и задумался. - Еще вопрос: под
каким предлогом я полезу в щит?
- Резонно, - кивнул Чурин. - А вы сделайте короткое замыкание в
комнате, где лежит ваша аппаратура. И идите чинить пробку. Ваша пробка как
раз вторая слева в верхнем ряду.
- Ясно. Значит, я делаю замыкание и иду чинить пробку. Да! Все равно,
какой куда провод присоединять?
- Все равно. Важно, чтобы в зале горел свет.
За дверью Василь тоненько засвистел "чижика". Чурин быстро отошел к
столу и взялся за примус. Захаренок склонился над тазом. Вошла незнакомая
женщина со свертком.
- Добрый день.
- Здравствуйте. Присядьте. Сей минут освобожусь, - любезно пригласил
Захаренок и обернулся к Фличу. - Ваш тазик, господин артист, обновим в
лучшем виде. Приходите завтра в удобное для вас время. Кланяйтесь уважаемой
фрау Копф нижайше. Доброго вам здоровья.
- И вам того же, любезнейший, - в тон ответил Флич, кивнул, сверкнув
гладким серебряным пробором, и вышел.


2

Павел навалился голым животом на горячий подоконник и смотрел вниз на
улицу. Солнце припекало спину. Солдаты, суетившиеся у большого военного
грузовика, сверху казались обрубками. Они передавали из рук в руки ящички, в
которые были упакованы кактусы доктора Доппеля, а старый знакомый ефрейтор
Кляйнфингер, словно священнодействуя, осторожно укладывал их в кузове.
За последний месяц несколько раз собирались и снова разбирались
чемоданы. Отъезд откладывался, к радости Павла. Он не представлял себе, что
может уехать на самом деле. Да еще куда? В Германию, в Берлин, в самое
логово Гитлера.
Что-нибудь непременно случится, что-нибудь помешает.