"Илья Туричин. Братья (Роман) " - читать интересную книгу автора

Гертруда Иоганновна продела в крендель свою, и так, под руку, они
проследовали к столику возле эстрады. Фон Альтенграбов вышагивал сзади, а
следом - довольный Гравес.
Гертруда Иоганновна церемонно усадила гостей за столик, извинилась и
вышла.
Бригаденфюрер махнул рукой.
- Садитесь, господа! Мы славно поработали, теперь славно повеселимся.
Он не важничал и слыл "простецким парнем" в своем кругу. И иногда лично
делал черную работу в застенках СД.
Невидимый за занавесом оркестр заиграл марш. Занавес дрогнул,
раздвинулся, и все увидели на эстраде большой портрет фюрера, обрамленный
зеленой еловой гирляндой. На нем скрестились лучи прожекторов.
- Хайль Гитлер! - крикнул фон Альтенграбов.
- Хайль! - дружно ответило несколько десятков глоток и вскинулось
несколько десятков рук.
- Зиг!
- Хайль! - охотно проревел зал.
- Зиг!..
Солдат возле двери рванул ручку рубильника.
Свет погас.
И в то же мгновение возникла непонятная яркая вспышка.
Штурмбанфюрер почувствовал невыносимую боль в ушах, словно в них
внезапно вбили гвозди. Ускользающее сознание зафиксировало падающую люстру.
Она ослепительно сверкнула в луче прожектора.

7

Без четверти девять Шанце отослал поварих чистить картофель во двор.
Собственно, чистить его можно было и на кухне. Но там стояла несусветная
жара, занудный вентилятор, несмотря на наступивший вечер, гнал горячий сухой
воздух. Не надышишься. И потом жалко этих немолодых женщин. Он привык к ним,
а если когда и прикрикивал на них, то не со зла. И они понимали это. И
раньше, бывало, чистили картофель во дворе. Выносили потертые табуреты, бак
с водой, ведро для очисток. Присоединялась синеглазая Злата. Сегодня Златы
не было. Вместо нее - два потных неуклюжих солдата. Пусть сидят в
посудомоечной. Злату бы он выгнал во двор.
Шанце отослал поварих, а сам остался. Нельзя уходить всем. У дверей -
эсэсман. Кто его знает, еще взбредет в голову сунуться в его клетушку. А
там - тонкие провода тянутся из-под дверцы щита под койку. Даже если и не
заподозрит ничего, зацепит ненароком, оборвет.
Шанце подхромал к плите, втянул длинным носом воздух: не горят ли
отбивные? Прихватил полотенцем край большой сковороды, встряхнул ее.
Пожалуй, пора сыпать лук.
Но не посыпал. Скоро девять. Кто их будет есть после девяти?
Он почему-то вспомнил своего генерала Клауса фон Розенштайна. Сколько
лет кормил! Не злой был генерал. Вежливый, Бисмарка читал и еще кучу книг.
Ученый. Такой осторожный человек был генерал, а и его захлестнула коричневая
чума. Старый уже, а туда же, на фронт запросился.
Сам Гитлер позвонил ему по телефону.
- Да, мой фюрер! Готов, мой фюрер! - кричал генерал в трубку, и глаза