"Иван Сергеевич Тургенев. Записки охотника " - читать интересную книгу автора

- И все с тобой живут?
- Все. Сами хотят, так и живут.
- И все женаты?
- Вон один, пострел, не женится, - отвечал он, указывая на Федю,
который по-прежнему прислонился к двери. - Васька, тот еще молод, тому
погодить можно.
- А что мне жениться? - возразил Федя, - мне и так хорошо. На что мне
жена? Лаяться с ней, что ли?
- Ну, уж ты... уж я тебя знаю! Кольца серебряные носишь... Тебе бы все
с дворовыми девками нюхаться... "Полноте, бесстыдники!" - продолжал старик,
передразнивая горничных, - уж я тебя знаю, белоручка ты этакой!
- А в бабе-то что хорошего?
- Баба - работница, - важно заметил Хорь. - Баба мужику слуга.
- Да на что мне работница?
- То-то, чужими руками жар загребать любишь. Знаем вашего брата.
- Ну, жени меня, коли так. А? что! Что ж ты молчишь?
- Ну, полно, полно, балагур. Вишь, барина мы с тобой беспокоим. Женю
небось... А ты, батюшка, не гневись: дитятко, видишь, малое, разуму не
успело набраться.
Федя покачал головой...
- Дома Хорь? - раздался за дверью знакомый голос, - и Калиныч вошел в
избу с пучком полевой земляники в руках, которую нарвал он для своего друга,
Хоря. Старик радушно его приветствовал. Я с изумлением поглядел на Калиныча:
признаюсь, я не ожидал таких "нежностей" от мужика.
Я в этот день пошел на охоту часами четырьмя позднее обыкновенного и
следующие три дня провел у Хоря. Меня занимали новые мои знакомцы. Не знаю,
чем я заслужил их доверие, но они непринужденно разговаривали со мной. Я с
удовольствием слушал их и наблюдал за ними. Оба приятеля нисколько не
походили друг на друга. Хорь был человек положительный, практический,
административная голова, рационалист; Калиныч, напротив, принадлежал к числу
идеалистов, романтиков, людей восторженных и мечтательных. Хорь понимал
действительность, то есть: обстроился, накопил деньжонку, ладил с барином и
с прочими властями; Калиныч ходил в лаптях и перебивался кое-как. Хорь
расплодил большое семейство, покорное и единодушное; у Калиныча была
когда-то жена, которой он боялся, а детей и не бывало вовсе. Хорь насквозь
видел г-на Полутыкина; Калиныч благоговел перед своим господином. Хорь любил
Калиныча и оказывал ему покровительство; Калиныч любил и уважал Хоря. Хорь
говорил мало, посмеивался и разумел про себя; Калиныч объяснялся с жаром,
хотя и не пел соловьем, как бойкий фабричный человек... Но Калиныч был
одарен преимуществами, которые признавал сам Хорь, например: он заговаривал
кровь, испуг, бешенство, выгонял червей; пчелы ему дались, рука у него была
легкая. Хорь при мне попросил его ввести в конюшню новокупленную лошадь, и
Калиныч с добросовестною важностью исполнил просьбу старого скептика.
Калиныч стоял ближе к природе; Хорь же - к людям, к обществу; Калиныч не
любил рассуждать и всему верил слепо; Хорь возвышался даже до иронической
точки зрения на жизнь. Он много видел, много знал, и от него я многому
научился. Например, из его рассказов узнал я, что каждое лето, перед
покосом, появляется в деревнях небольшая тележка особенного вида. В этой
тележке сидит человек в кафтане и продает косы. На наличные деньги он берет
рубль двадцать пять копеек - полтора рубля ассигнациями; в долг - три рубля