"Юрий Тупицын. Дальняя дорога (Авт.сб. "Дальняя дорога")" - читать интересную книгу автора

стандартный сухой дезодорантно-стерилизующий душ. - Оказывается, ты вовсе
не чураешься достижений цивилизации. Может быть, этот сад - просто
декорация, а насекомые - киберы?
Лорка с наслаждением подставил под свежую распыленную струю воздуха
руки, голову, лицо и открытую шею. Все это он делал с ленивой грацией
сытой кошки, занимающейся своим туалетом.
- Пантера, - завистливо и грустно пробормотал Ревский, - большая рыжая
пантера. Тигр! - И громко добавил: - Хватит нежиться. Иди пробовать
продукты моей декорации.
Лорка перекрыл воздушную струю и направился к столу. Ревский с
удовольствием смотрел, как он идет, мягко, непринужденно, не идет, а
танцует.
- Почему не ликвидируешь хромоту?
- Альта говорит, что хромота мне ужасно к лицу, а я ей верю. - Лорка
уселся за стол и погладил, скользнул пальцами по бокалу. - А это что,
вино?
- Угадал. Натуральное, виноградное, выдержанное. С тонким букетом.
Легонько покачивая бокал, Лорка скептически разглядывал его содержимое.
- Ты посмотри на свет, - поддразнил Ревский.
Лорка поднял бокал на уровень глаз. Темный тяжелый напиток играл,
светился насыщенным рубиновым огнем.
- Красиво, - тихо сказал Лорка, - красиво и страшно. Как огонь.
Плененный, замученный огонь.
- И правда огонь, адский огонь - жжет.
Все еще разглядывая на свет вино, Лорка тихо, совсем без эмоций
продекламировал:
- "Сэр Грейвс взглянул назад и увидал в ночи звезды, замученной в аду,
кровавые лучи".
- Кто это написал? - после паузы спросил Ревский.
- Так, один империалист.
- Какой империалист?
- Это было давно, Теодорыч, - успокоил его Лорка. - Киплинг, который
Ричард, а также Рихард и Редьярд. Поэт, писатель, журналист, глашатай
империализма. Не слыхал?
- Не слыхал. Здорово написал этот глашатай.
- Здорово, - согласился Лорка и, не поднимая на него глаз, спросил: -
Что ты на меня так смотришь, Теодорыч?
- Так, - и попросил: - Да пей же ты, Федор!
Лорка отпил маленький глоточек, сморщился, одним глотком ополовинил
бокал и сморщился еще больше.
- Ни кисло, ни сладко, ни горько. Во рту вяжет, в горле жжет, и в общем
гадость. Что-то вроде сока с хреном.
- Ты хоть и сноб, а человек беспробудно темный, - с сожалением
констатировал Ревский. Он отпил из своего бокала и старательно изобразил
на лице наслаждение.
- Это называется неповторимым букетом. Вино это получило Гран-при на
конкурсе любителей-виноделов!
- Честно? Тогда допью. - Лорка лихо опрокинул бокал и сморщился. - Ты
прав, Теодорыч, я человек темный. Люблю виноград и не люблю вино. Может
быть, с годами исправлюсь?