"Юрий Тупицын. Эффект серфинга (Авт.сб. "В дебрях Даль-Гея")" - читать интересную книгу автора

приведением в стартовую готовность "Торнадо", а Лобов на униходе
отправился на поиск глайдера. Он вел поиск с помощью биолокатора,
настроенного на спектр биоизлучения человека. Это был чертовски капризный
прибор, чувствительный даже к малейшим помехам. Он требовал неусыпного
внимания, мог работать лишь в условиях полнейшего радиомолчания, так что
на связь с товарищами у Лобова просто не оставалось ни времени, ни
возможностей. И вот командир запаздывал уже на двадцать минут. В ходе
свободного поиска это сущие пустяки, но Клим почему-то нервничал, что было
на него совсем непохоже.
- Прилетит, - спокойно повторил Кронин, - и может быть, даже с этими
влюбленными на борту. - Он полной грудью вдохнул свежий воздух и,
прислушиваясь, склонил голову набок.
Вокруг звучали странные голоса и музыка. Мягкие стоны "О-о-о! А-а-а!",
звонкие удары крохотных молоточков, тяжкие вздохи органа, густой гул
контрабаса, беззаботное цоканье кастаньет и фривольные трели флейты - все
это сливалось в бестолковую, но красочную симфонию. Можно было подумать,
что поют орнитеррские птицы. Но нет, земные аналоги здесь не годились.
Только совсем близко от сверкающего столба колибридов можно было услышать
его печальную скороговорку: жужжащий гул сотен крыльев, шорохи и вздохи
воздуха. Пели не птицы, а цветы. Скромные синие и зеленые цветы, совсем
незаметные на фоне листвы. Они пели в полный голос по утрам и вечерам. Чем
выше поднималось злое солнце, тем молчаливее становились цветы, а в
полдень, когда яростный голубой глаз сверкал в самом центре небосвода,
цветы умолкали совсем. И только иногда из глубины синей чащи доносилось
грустное, почти страдальческое "О-о-о! А-а-а!".
- Никак не могу привыкнуть к этой музыке, - признался Кронин.
- Но колибриды! Чем не летающие драгоценные камни? Красиво!
- Красота - понятие относительное, - хмуро ответил Клим. - Земные
пантеры тоже удивительно красивые создания. По крайней мере, гораздо
красивее тех свиней и баранов, которых они пожирают.
Кронин смотрел на него с укоризненной улыбкой.
- Клим Ждан и такая обнаженная неприязнь к прекрасному! Это выше моего
понимания. - Инженер покачал головой. - Скорее всего ты не выспался или
плохо пообедал. Чем тебе не угодили кроткие цветы и безобидные
нектарианцы?
Ждан махнул рукой на радужные столбы крылатых крошек:
- Посмотри, их тьма!
- Ну и что же? Разве тебя когда-нибудь пугала тьма цветов на лесной
поляне? Или стаи рыбок среди коралловых ветвей?
- Да ты взгляни, как они роятся! В этом есть какое-то исступление,
прямо бешенство! Такого на Орнитерре еще никто не наблюдал, кроме нас и
стажеров. - Клим брезгливо передернул плечами и продолжал: - И эти
проклятые цветы словно осатанели! И Лобов запаздывает!
Кронин положил руку на плечо штурмана.
- Наверное, в больших дозах все вредно, даже красота, - философски
заметил он. - Даже для эстетов. Цветы поют, колибриды роятся, ну и на
здоровье. В пору любви все сходят с ума и роятся, даже комары.
Клим серьезно взглянул на инженера:
- Не хотел я тебе говорить до прилета Лобова, но придется.
Кронин сразу насторожился: