"Юрий Тупицын. Эффект серфинга (Авт.сб. "В дебрях Даль-Гея")" - читать интересную книгу автора

Дело в том, что все трассы конечного торможения и посадки, начинавшиеся
с ноля, вели прямо на Землю - в обход главной гиперсветовой базы на Луне.
Но особенно почетными, в прямом и переносном смысле этого слова, считались
трассы первого ноль-десятка, обозначенные двузначными цифрами и
замыкавшиеся на центральном космодроме Земли - Байконуре. По трассам
ноль-десятка принимались чрезвычайники: триумфаторы, вершители подвигов и
открыватели новых миров, аварийные корабли с тяжелобольными, нуждавшимися
в срочной медицинской помощи высшей квалификации... И виновники грубых,
опасных для людей и техники нарушений правил космического бытия и
регламентов космовождения. И поскольку в своем последнем рейде патрульный
корабль "Торнадо" подвигов не совершил и открытий не сделал, поскольку
материальная часть его была в полном порядке, а экипаж вполне здоров, у
штурмана не могли не возникнуть разного рода навигационные сомнения и
тревоги.
Избегая смотреть на командира и мысленно благодаря его за деликатное
молчание, Клим Ждан погрузился в ретроградную расшифровку всех этапов
гиперсветового подхода, предшествовавших явлению корабля на "свет Божий".
Чтобы не нервировать штурмана понапрасну, Лобов сбалансировал корабль на
автопилоте и перешел из ходовой рубки в кают-компанию. Вскоре к нему
присоединился и Алексей Кронин. Лобов сидел за столом, механически
потягивая из бокала золотистый тоник специального состава с
интригующе-поэтическим названием "Глоток солнца". Собственно, занятие
Ивана было обязательным после выхода из гиперсвета, - не столько питием в
обычном смысле слова, сколько лечебной процедурой, снимавшей нервное
напряжение и компенсировавшей действие хаотических перегрузок на
человеческий организм. Однако врачи и соммелье, искусные мастера по
изготовлению напитков, прилагали все усилия, чтобы сделать эту лечебную
процедуру не только полезной, но и приятной. Алексей достал из шкафчика
прозрачный, тонкостенный, звенящий как колокольчик бокал из небьющегося
стекла, хоть орехи им коли, и примостился рядом с командиром.
- Не возражаешь? - протянул он руку к сифону с тоником.
Иван рассеянно посмотрел на него и пожал литым плечом - пожалуйста!
Алексей нацедил себе сердитого напитка, всклубившегося шипящей от злости,
плюющейся пеной. Спрашивать Ивана о том, о чем его только что спросил
инженер, было не только не обязательно, но и не принято. Алексей задал
свой пустой вопрос лишь для того, чтобы отвлечь командира от невеселых
мыслей, вызвать на ничего не значащий разговор, - уж больно мрачное лицо
было у Ивана! Но Лобов на это дипломатическое предложение не откликнулся,
молчал, продольная складка над его переносьем так и не разгладилась. Иван
был мрачноват весь этот патрульный рейд. Хотя ни разу не сорвался и,
вообще, изо всех сил держал себя в привычных поведенческих рамках.
Получалось это у него не очень здорово, но все-таки получалось. У Ивана
Лобова, в принципе, все более или менее получалось, когда он хотел этого и
брался за дело. Но Кронин видел, какой нелегкой ценой Ивану давались в
этом рейде привычные, естественные нормы поведения. Собственно, Кронин
знал в чем тут дело: Иван просто тосковал. По разного рода накладкам в
космической работе его разлука с Леной Зим затянулась почти на целый год.
К тому же экспедиция на рейдере "Денебола", где Лена выполняла обязанности
борт-врача, была если и не рискованной в полном смысле этого слова, то
достаточно щепетильной. Рейдер проводил детальное обследование ранее