"Юрий Тупицын. На восходе солнца (повесть) (Авт.сб. "В дебрях Даль-Гея")" - читать интересную книгу автора

Штанге привычным движением зажал скорчер под мышкой и, даже не прикрыв
дверцу унихода, зашагал к "Ладоге". Лобов с некоторым удивлением отметил
про себя это упущение и, помедлив, снял свой скорчер с предохранителя,
положил палец на спусковой крючок. Нет, он не был растерян и сбит с толку,
он просто не знал, как правильно поступить. Кажущаяся беспечность Штанге
его не обманывала. Когда скорчер под мышкой, опытный космонавт может
прицельно выстрелить в доли секунды. Лобов интуитивно чувствовал, что
Штанге настороже и готов к немедленным действиям. Самое разумное, что мог
сейчас сделать Лобов, это упредить командира "Ладоги". Например, можно
точным выстрелом выбить скорчер из его рук. Но стоит ошибиться буквально
на полсантиметра, как Штанге будет мертв - ведь он даже без самого легкого
скафандра! А Лобов не мог взвалить на свои плечи такой тяжелый груз. Да,
Штанге разрушил глайдер, но мотивы его поступка неизвестны. Может быть, он
действовал во имя высшего блага, может, он был введен в заблуждение,
может, прежде чем напасть, он мучился и колебался точно так же, как это
делает сейчас Лобов. Ведь ничего не известно! Почему Родин связан? Почему
"Ладога" брошена? Как униход попал в руки Штанге? И где Клим?
На полпути к "Ладоге" Штанге вдруг остановился, как-то растерянно
посмотрел вокруг, жестом предельно усталого человека провел ладонью по
лицу и с удивлением глянул на свои пальцы - они были разможжены и
окровавлены. Штанге стряхнул с пальцев кровь и решительно направился к
развалинам глайдера. Подойдя вплотную к тому, что несколько минут тому
назад было машиной. Штанге принялся прикладом скорчера шарить среди
обломков. Вот он, удобный момент! Лобов уже подобрался для рывка, когда
раздался несильный взрыв. Наверное, это сработала одна из случайно
уцелевших банок аккумулятора. Взрыв был слабым, но Штанге рывком
распрямился, судорожно глотнул раза два воздух, выронил скорчер и осел на
песок. Лобов мотнул головой, стряхивая пот, заливавший глаза, с трудом
перевел дыхание. Он не мог, не должен был, не имел права бежать на помощь!
Скорее всего в униходе сидит на подстраховке третий член экипажа "Ладоги",
планетолог Нил Гор. Иначе Штанге захлопнул бы за собой дверцу машины.
Тянулись долгие, томительные секунды ожидания. Штанге оставался
неподвижным, а униход стоял сиротливым и покинутым. Что ж, надо рискнуть.
Без риска нет искусства, без искусства нет настоящего космонавта. Надо!
Лобов кинулся к униходу. Во время бега он молил судьбу лишь об одном - о
промахе, если в него начнут стрелять. Только о промахе! Но выстрелов не
было. Последние шаги - и Лобов ввалился в униход, захлопнув за собой
дверцу. Несколько секунд Лобов отдыхал, откинувшись на спинку сиденья,
потом выпрямился и положил руки на пульт управления.
Обежав глазами контрольные приборы и убедившись, что машина в порядке,
он запустил двигатель и подвел униход вплотную к Штанге. Командир "Ладоги"
лежал на спине. Из маленькой, безобидной, на первый взгляд, ранки на левой
стороне груди сочилась тонкая струйка крови, широко открытые серые глаза
спокойно смотрели в чужое небо. Лобов выскочил из унихода.
- Эх, Юст, Юст... - только и сказал он, опускаясь на колени перед
Штанге.
Кто мог подумать, что железный, уверенный в себе Юст Штанге найдет
такой нелепый конец? Что заставило его, человека безупречной честности,
напасть на своих товарищей? И снова тень нехорошей тайны коснулась Лобова
липкой рукой.