"Юрий Тупицын. Тайна инженера Грейвса (Авт.сб. "Инопланетянин")" - читать интересную книгу автора

разноликая группа любителей-спортсменов. Тренер с типичной для пловцов
полноватой фигурой говорил что-то, подчеркивая слова мягкими, но весомыми
движениями руки. За невысоким ограждением бассейна виднелись яркие здания
с высокими крышами, метлы и веники обнаженных деревьев и до оскомины
острая зелень лужаек. Все это дрожало в струях теплого парного воздуха, то
таяло, то проявлялось снова, отчего город казался не настоящим, а
театральной декорацией, на фоне которой вот-вот должно было разыграться
сказочное действие.
Рене сидел на краю бассейна, болтая ногами, и с бездумной улыбкой
поглядывал по сторонам - у него было прекрасное настроение. Оно и понятно,
сегодня, на пятый день пребывания в Копенгагене он таки добрался до Бенгта
Серлина, не зря он часами просиживал в местном шахматном клубе и
внимательнейшим образом прислушивался ко всем разговорам.
Когда Рене Хойл изъявил желание сотрудничать с фирмой Невилла, подписал
заранее заготовленное обязательство и получил оговоренный аванс, Аттенборо
ввел его в курс дела. Начал он с довольно подробного рассказа о Вильяме
Грейвсе и попросил быть внимательным, подчеркнув, что в том деликатном
деле, которое поручено журналисту, любая мелочь может оказаться
существенной и в нужный момент сыграть свою роль.
Есть предположение, что Вильям Грейвс совсем еще молодым человеком в
начале пятидесятых годов начал работать на каких-то второстепенных
должностях в знаменитой Лоуренсовской лаборатории радиации в Беркли, что в
Калифорнии, неподалеку от Сан-Франциско. Чтобы Хойл лучше себе представлял
ситуацию, Аттенборо коротко рассказал и об этой лаборатории. Лоуренсовской
она называлась потому, что в 1930 году Эрнст Лоуренс впервые в мире
сконструировал и построил в Беркли циклотрон, предназначенный для
ускорения заряженных частиц. Затем были созданы и более мощные ускорители,
в том числе знаменитый 184-дюймовый синхроциклотрон. Постепенно, особенно
после того как в 1947 году в США была создана комиссия по атомной энергии,
лаборатория Лоуренса превратилась во всемирно известный центр ядерной
физики и химии. Она дала научному миру несколько лауреатов Нобелевской
премии, в ней было синтезировано и выделено большинство трансурановых
элементов, начиная от нептуния и плутония и кончая нильсборием и ганием.
Соперничать с Лоуренсовской лабораторией может лишь Объединенный институт
ядерных исследований, размещенный в Советском Союзе, в Дубне, что под
Москвой. Именно Дубна, опираясь на свой синхрофазотронный ускоритель с
энергией выхода частиц до 10 млрд. электрон-вольт, а затем и на еще более
мощный Серпуховский ускоритель, перехватила у Беркли инициативу и, начиная
с 1964 года, первой выполняла синтез все более далеких трансуранов.
Фортуна благосклонно глянула на Вильяма Грейвса где-то в середине 50-х
годов, когда американская комиссия по атомной энергии привлекла к решению
атомных проблем частные фирмы. Достоверно известен факт, что Грейвс
принимал участие в строительстве промышленной атомной электростанции,
которая оказалась наиболее удачной с коммерческой точки зрения:
себестоимость ее электроэнергии была практически равна себестоимости
электроэнергии обычных тепловых станций. Видимо, тут впервые в полной мере
проявился инженерный талант Грейвса, его способность оригинально и
эффективно решать сложные технические проблемы. Его приметил председатель
крупнейшего атомного концерна, впрочем, это мог сделать и кто-либо из его
ближайших заместителей. Так или иначе, но Грейвс начинает принимать