"Борис Евгеньевич Тумасов. Да будет воля твоя (Исторический роман) " - читать интересную книгу автора - Не судьи мы вам.
А второй вынес каравай черствого ржаного хлеба да несколько луковиц с солью, и ушли оба в келью. В лесу, под городом, посадский мужик лес на избу валил. Спросили его, он плечами пожал: - Держали какого-то важного государева ослушника, а кто такой, Болотников аль иной, - неизвестно, да, сказывают, казнили и в Онеге утопили. Плакал Андрейка, вытер слезу Тимоша: торопились, надеялись... Разделившись, вошли в Каргополь с обозом, въезжавшим в город. Походили по торгу, отстояли обедню в Христовоздвиженском соборе, а потом долго стояли у реки, где, по рассказам, утопили Ивана Исаевича. Катила Онега темные, свинцовые воды, плескала о берег. Молчала река, молчали и ватажники. Помянули каждый про себя храброго воеводу да и подались из Каргополя назад, к Москве... В тушинском стане веселье, играет музыка, бьют в бубны и литавры. Гетман Лисовский привел к царю Димитрию немалое воинство. А недавно пришел Ян Хмелевский и на подходе Ян Петр Сапега. Самозванец устроил во дворце для вельможных панов пышный прием. В хмельном угаре гудели хоромы. Паны пили вино, делались шумными, задиристыми. Князь Роман крутил усы, похвалялся: - Панове, из Москвы один боярин писал мне: царь Василий требует от мы, панове, Москву возьмем, то не станем ждать милости от царика. Паны, слушавшие Ружинского, захохотали. Матвей Веревкин покосился. Догадался: гетман плетет обидное. Ни слова не сказав, удалился в боковые покои. А во дворце продолжали бражничать, куражились. Высокий худой пан выскочил вперед, поднял кулявку: - За круля нашего! - К черту круля! - перебили его. - За Речь Посполитую! - За Речь Посполитую! - подхватили вельможные паны. - Куда подевался царик Димитрий? Он не желает пить за Речь Посполитую? - К черту царика! Пускай он сдохнет, только отдаст наши злотые, и мы возвратимся к нашим пани и паненкам! - О Мать Божья, где еще есть такие красавицы, как у нас, панове? - У царика Димитрия губа не дура: взял в жены паненку Марину, дочь сандомирского воеводы Юрия. - Отчего, панове, наш царик не вызволит свою жену? Ее царь Василий в Ярославле держит. - Она ему жена, как мой кобель муж суке пана Адама Вишневецкого, - под глумливый хохот вставил Ружинский. Ян Хмелевский нахмурился, а Лисовский возмутился: - Панове, негоже насмехаться над тем, кому служим, из чьих рук едим. Вы к царю Димитрию пристали по воле. Если нет ему веры, покиньте его. Хмелевский одобрительно кивнул. Ружинский промолчал: не время ссориться с бешеным шляхтичем, осужденным крулем на изгнание из Речи |
|
|