"Борис Евгеньевич Тумасов. Да будет воля твоя (Исторический роман) " - читать интересную книгу автора

гулящий люд из российских земель.
Скоро потянулись к самозваному Димитрию отряды мужиков, хаживавших на
Москву еще с Болотниковым.
Стылым январем побывало у самозванца посольство князя Ружинского,
зимовавшего в Чернигове. Шумные, кичливые паны рядились с царем Димитрием
долго, после чего князь Роман Ружинский привел в Орел четыре тысячи своих
буйных шляхтичей.
В поисках поживы в Московии повалили к Лжедимитрию паны из всей Речи
Посполитой, из Черкасс и Канева, казаки с вольного Дона, покинул Литву и
переступил рубеж российский староста усвятский Ян Петр Сапега, племянник
канцлера Льва Сапеги, а из Польши прибыли гусары гетмана Лисовского...
Многочисленное воинство собралось к весне у самозваного царя
Димитрия.


Ледоход разбудил самозванца. Он оторвал голову от подушки,
прислушался. Так и есть: весне начало. Обрадовался. Сел, свесив ноги. В
рубленых хоромах орловского воеводы жарко, пахнет сушеными травами и
сосной: осенью стены обновили тесом.
Спать больше не хотелось. Сунув руку за ворот, потер шею. Нахлынули
думы. Год минул, как назвался Матвей Веревкин царем Димитрием.
Прослышав о боярской расправе в Москве над царем Димитрием и видя,
как сокрушаются вельможные паны, потерявшие сладкую жизнь при дворе
московского царя, Веревкин решился попытать удачи. В Варшаве, в корчме у
Янкеля, будто ненароком обронил, что он-де случаем спасшийся царь
Димитрий. Ухватился за то пан Меховецкий, доложил канцлеру Льву Сапеге, а
тот королю - и загуляла молва по Речи Посполитой и Московии.
Летом в Стародубе-Северском Матвей Веревкин начал собирать воинство
для похода на Москву, и многие города российские признали его царем.
Поклонились ему Путивль и Чернигов, Новгород-Северский и иные городки
Северской Украины. Присягнул царю Димитрию и ногайский князь Урусов.
В первый поход на Москву постигла Веревкина неудача. Воеводы царя
Василия Шуйского Литвин-Мосальский и Третьяк-Сентов у Брянска перекрыли
ему дорогу. Пришлось воротиться и сесть на зиму в Орле...
Самозванец потянулся с хрустом, зевнул. С сожалением вспомнил гетмана
Меховецкого. С приходом в Орел князя Романа Ружинского не было между ним и
гетманом мира, и Меховецкий уехал в Варшаву, а вельможные паны избрали
гетманом кичливого и задиристого Ружинского.
Трудно Матвею совладать с панами, ох как трудно. Особенно с
появлением князя Ружинского. Привыкший в Речи Посполитой промышлять
разбоем, он и в Московии живет тем же.
То бы все ничего, паны для того и на Русь шли, чтобы гетман с
вельможными честь царю Димитрию оказывали, но ведь заносчивы, оскорбить
горазды, цариком зовут.
О нраве Ружинского Веревкину рассказывал пан Меховецкий, оттого он,
Матвей, княжеских послов не привечал. Однако Ружинскому сие в науку не
пошло, только еще больше распалило, а во хмелю он не единожды похвалялся:
"Я царику служу, пока пожелаю. И мои шляхтичи и верные гайдуки повернут
коней, куда повелю..."
Самозванец поднялся, натянул порты, надел валенки и, накинув на плечи