"Юлия Туманова. Семь верст до небес " - читать интересную книгу автора

беспокойно завертелась, устраиваясь поудобней.
И почему-то вспомнилась другая осень. Из чужой, придуманной жизни.
Сколько ей тогда было? Как Наташке, наверное. Накрахмаленная юбка
колом, отражение солнца на носках туфель, бледная улыбка, аккуратные
косы-корзиночки в ослепительно белых бантах. И подруга Юлька - единственная
и неповторимая - мечтательница, как и она, только с решительным блеском в
глазах:
- Давай в кино сбежим! У Пашки сегодня смена! Пашка был Юлькиным братом
и предметом зависти Алены.
- Давай, он нас бесплатно пропустит! - жарко шептала Юлька. - И фильм
сегодня отличный! Про любовь!
Почему Алена поддалась тогда? Рассудительность чуть ли не впервые
изменила ей, и страх перед возможным наказанием за прогул тоже не помешал.
Потом, конечно, преступление раскрылось, и учительница доложила родителям,
что "ваша девочка отсутствовала без уважительной причины", и те долго и
нудно допрашивали девочку, стенали и охали, в итоге оставив ее без сладкого
и надежды провести каникулы у моря.
Но все это было потом.
А сначала... Они с Юлькой сидели в мрачном зале и, одинаково раскрыв
рты, таращились на экран.
Нет, спустя столько лет, Алена не помнит, конечно, ни названия фильма,
ни режиссера, ни подробностей сюжета.
Только минутная сцена застряла в душе прочно и, по всей видимости,
навсегда. Другая, любимая осень - вкрадчивая, сочная, с ласковым шепотом
дождя - оттуда.
Алена помнит ее до мелочей, до судорог в горле, когда хочется плакать и
толком не понимаешь, почему.
Помнит незнакомый город, окутанный серебристыми облаками, необъяснимое,
горько-нежное очарование улиц с блестящей от дождя брусчаткой, цветами на
каждом подоконнике, островерхими черепичными крышами, каминными трубами.
Помнит внезапное солнце, мягко переступающее по куполам соборов, и площадь,
залитую тихим светом, и попирающую небо Эйфелеву башню.
Помнит открытое маленькое кафе. Дымящуюся чашку кофе на столике под
навесом. Тонкие женские пальцы, нервно скользящие по гладкой ткани пальто.
Помнит жадный взгляд, в котором стремительно отражались осенние каштаны,
ворохи листьев вдоль бульвара и силуэты прохожих. И мгновенную, иступленную
радость в глазах, когда из-за поворота, устрашающе рыча, вывернул
забрызганный грязью черный мотоцикл.
Помнит, как женщина зачарованно, словно во сне, поднялась. Машинально
отряхивая свое удивительное, белоснежное пальто, улыбнулась, как человек,
дождавшийся чуда. А мужчина, спрыгнувший с мотоцикла, нетерпеливым движением
сдернул шлем с головы и двинулся ей навстречу.
И камера закружилась над их головами, то приближаясь, то поднявшись
высоко, охватывала умытый дождем Париж, набережную, макушки деревьев. А
потом в город входили сиреневые таинственные сумерки, и не было ничего
прекрасней на свете этого вечера в осенних одеждах, и мужчина с
мотоциклетном шлемом в руках все стоял рядом с женщиной в белом пальто, и
лиц их было уже не видно, но Алена точно знала, что они счастливы.
Она не помнила внятной концовки - лишь острое ощущение чуда,
случившегося с этими двумя, и неожиданную, пронзительную грусть оттого, что