"Юлия Тулянская. Возвращение" - читать интересную книгу автора

виновата и что этого следовало ожидать, потому что жить с ней невозможно. Но
что пусть Алена, если хочет, приезжает поступать в Питер, жить у него нельзя
(они еще не раскрутились, не вошли в полную силу), но все-таки даже в
общежитии жить легче, зная, что рядом, в том же городе отец. До "поступать",
если что, был еще целый год. Алена закончила только десятый класс.
Алена заварила "Доширак" себе и сварила матери пяток картофелин.
Покурила в открытую на кухне форточку и подсела к маме на диван, попыталась
покормить чуть ли не с ложки. Вернее, почему чуть ли? С ложки. Та
отказывалась:
- Ни есть, ни спать не могу. Ничего не хочу. Душа болит.
Вечером Алена выдвинула ящик письменного стола, ругаясь, выгребла
оттуда весь хлам и достала черно-зеленую бисерную фенечку. Фыркнула зло.
Щазззз, придет. Прямо из ада.
Хлопнув дверью, вышла на балкон, раскрыла ладонь с фенькой и сказала.
- Ну, что? Дима... я как бы тебя зову.
Передернула плечами и вернулась домой. Дима, конечно, именно пришел
"щаззз". В том смысле, что, естественно, не пришел. Всю ночь Алена отпаивала
валерьянкой мать, у которой прихватило сердце. Утром она вышла в магазин за
молоком (можно было сварить еще гречку, которая оставалась), оставив дверь
открытой. Мать задремала, и будить ее звонком не хотелось, а ключ брать было
лень. Алена вплелась в коридор, бросила пакет с молоком на полку у зеркала и
стала снимать туфли. И услышала шум льющейся на кухне воды. Мать все-таки
встала, поняла Алена.
- Мам, зачем ты, лежала бы. Я помою посуду, там мыть-то нечего, две
тарелки!
Она вошла на кухню, ворча на мать и распекая ту, как неразумное дитя. И
замерла.
Две тарелки были давно помыты, а вода текла потому, что на кухне
убирались. Невысокого роста щуплый молодой человек в черных джинсах и черной
майке, похожий на корейца (темные волосы, скулы и прическа, как у Цоя,
только волосы гуще и длиннее), с гибкими, кошачьими, словно крадущимися
движениями, улыбаясь, до блеска надраивал плиту. В нем было что-то смутно
знакомое.
- Я Дима, - улыбнулся парень. - Твой брат. Можно, я буду жить с вами? Я
работать могу. Будут деньги. У вас будет еда... И Наде станет легче. Можно?
Он смотрел вопросительно, чуть наклонив голову, как кошки, когда они
рассматривают что-то интересное. Того гляди спросит: "Ми?"
- Упс... - Алена села на табуретку. А потом разъяренной кошкой, как
будто ее с табуретки вытолкнуло пружиной, набросилась на него, вцепившись в
волосы и, кажется, даже в лицо. - Ты, урод... если был живой все это
время... урод, придурок, что же ты не шел? Тебя искали... по всей стране
ментов на уши поставили. Блин, ты понимаешь, что?! А теперь вот мы одни, у
нас такая случилась... Ух, ненавижу, не знаю что с тобой сделаю...
Дима мягко отвел ее руки, вывернулся - снова показалось, как кот.
- Ты не звала. Я сказал тебе позвать. А ты не звала. Ну, вот что я мог
сделать? Это же был бы для меня маяк, - он развел руками и улыбнулся. - Но я
же пришел? Можно остаться? Пожалуйста.
Алена отпрянула от него.
- А ты точно Дима? Точно? Тебе же сейчас не столько лет... Ты что, в
холодильнике лежал? Тебе лет сколько?