"Худайберды Тухтабаев. Конец Желтого Дива" - читать интересную книгу автора

случаях жизни бывал он рядом со мной, умел прощать многое. Даже шмякну,
бывало, по несдержанности его по лбу, а он тут же участливо спрашивает, не
отбил ли я себе руку?
Я выскочил из постели и устремился к калитке.
- Дома никого нет? - был первый вопрос Закира.
- Нет. Девчонки в школе, родители - на работе.
- А ты сам?
- Сам? Как видишь, дома. Болею.
- Это хорошо, дружище, что болеешь. Если можешь, поболей еще денька
три-четыре.
- Это почему же?
- Дружище, к нам прислали нового парикмахера. Он велел мне пойти
позвать тебя...
- Новый парикмахер? - вскричал я, бросаясь в дверь.
Все оказалось верно. У нашей парикмахерской сидел незнакомый человек.
На коленях он держал небольшой чемоданчик, один угол которого, верно,
прогрызли мыши. Человек мурлыкал себе под нос песенку про красавицу Лайло.
- Ассалому алейкум, - поздоровался я с ним со всей возможной
вежливостью.
- Это вы и есть Хашимджан? - спросил незнакомец, не отвечая на мое
приветствие.
- Так точно.
- В таком случае я попросил бы вас открыть дверь.
- Слушаюсь.
Новый парикмахер вошел в помещение, засунув руки в карманы, стал ходить
туда-сюда, заглядывая в каждый угол. При этом он продолжал насвистывать свою
песенку: "О Лайло, Лайло, моя незабвенная".
- Так вот, дорогой мой молодой человек, - сказал он, перестав, наконец,
свистеть. - Для начала снимите эту безобразную вывеску над дверью. Кто это
такой вообще ваш Уста Акрам? Кто позволил назвать его именем целое
государственное учреждение?!
- Это был мой учитель. Вот!
- А у вас есть специальное разрешение на то, чтобы назвать
парикмахерскую его именем?
- Нет.
- Тогда немедленно снимите эту штуку.
- Не сниму, - сказал я тихо. У меня вдруг отчего-то запершило в горле и
я чуть не заплакал.
Новый парикмахер был такой длинный, что в лестнице не нуждался: он
протянул руку, легко отодрал вывеску и зашвырнул ее на крышу соседнего
магазина. Затем вернулся обратно, остановился напротив прейскуранта:
- А эт-то что еще за чепуха?!
Я хотел ответить, но голос мне никак не повиновался. У меня прыгали
губы, першило в горле, щипало в глазах и я не мог вымолвить ни словечка.
Новый парикмахер побросал все инструменты моего Уста бувы в картонную
коробку, валявшуюся в углу, глубоко засунул руки в карманы брюк, откашлялся
(я подумал было, что опять засвистит свое "О моя любимая Лайло") и
заговорил. Тихо так и внушительно. Он сказал, что его сюда направило
управление районными парикмахерскими, что я лично должен, не откладывая на
завтра, явиться туда же, отчитаться, а потом, если хочу и дальше работать