"Худайберды Тухтабаев. Конец Желтого Дива" - читать интересную книгу автора

четырнадцати-пятнадцати.
- Как вы себя чувствуете? - прошептал он.
- Ты кто?
- Сами можете встать? - прошептал опять мальчишка.
Я хотел привстать, но пошатнулся и упал лицом вниз. Через секунду,
собрав все силы, встал на ноги.
Парнишка оказался из соседнего кишлака, относил на мельницу пшеницу,
шел домой. Он видел, как я проскакал мимо него на коне, еле успел отскочить
с дороги. Еще он видел, как метров через двести упал мой конь... Словом, -
все видел. Парнишка испугался, Спрятался в траве. Из своего убежища он
наблюдал, как бандиты бросили меня в яму, пустили туда воду и, сев на коней,
стоявших за деревьями, поскакали к горам. Тогда мальчик подбежал ко мне,
распутал сетку, развязал руки и ноги. Послушал сердце - дышу. Обрадованный,
оттащил меня в урюковый сад. Оттуда мы и побежали к кишлаку напрямик.
- Где сейчас этот парень? - поинтересовался я. - Он жив?
- Жив. Это был сын учителя Адылджана. Сейчас он председатель
сельсовета. - Помолчав с минуту, Салимджан-ака продолжал: - Добежали до
дома, глядим - народу кругом полным-полно. Дом сгорел... И дети... тоже...
Жена без чувств лежала у соседей... С той минуты я седой, не от старости
это, сынок.
- Поймали... поджигателя?
- Увы, нет.
- А напавших на вас? Тоже не нашли?
- Милиция в те времена не была такой сильной, как сейчас.
- А потом, что потом?
- Потом келинойи твоя совсем слегла. Повез я ее в город лечить. Да так
и остался здесь. Хотел уйти из милиции, но жена отговорила. "Не по-мужски
это - испугаться, бросать работу, когда каленым железом надо выжигать
внутренних врагов, - заявила она. - Вы должны работать в милиции, хотя бы
ради светлой памяти наших девочек, кровь которых взвывает к отмщению"... Вот
почему я беспощаден к преступникам! Вот отчего закипают они ненавистью,
дрожат от страха, когда слышат мое имя. Говорят, я бесчувственный...
Неправда это! Сердце мое - не камень, в нем есть и любовь, и доброта. Но
коль встречу преступника - будь то даже отец родной - не пожалею, как не
пожалел своего сына!
Салимджан-ака грохнул огромным кулачищем по столу, вскочил, заходил по
комнате. Потом надел конец шланга на краник водопровода, пустил воду в
цветник, подошел к очагу, развел огонь...
- Вставай, пора мыть рис! - приказал он мне раз-драженно. Видя, что у
него испортилось настроение, я не решился просить его продолжать свой
рассказ. Накрыв плов париться, Салимджан-ака сел на место, взял бутылку и
зачем-то поболтал ею.
- Выпить еще или лучше не надо? - сказал он, как бы раздумывая Еслух.
- Лучше не пейте.
- Я не часто пью, - проговорил Салимджан-ака, с бульканьем наливая в
рюмку. - Бывает, что раз в месяц или в два месяца нет-нет да и потянет, как
вот сегодня... Выпью, погорюю - вроде легче становится. Но перед каждым не
расслабишься. Попробуй-ка поплачь перед каким-нибудь спекулянтом - тотчас на
кошлы тебе влезет, как на ишака... Ты мне сына напоминаешь, Хашим. Он тоже,
как ты, любил прихвастнуть, соврать иногда. Видит, что дело не по плечу, а