"Худайберды Тухтабаев. Конец Желтого Дива" - читать интересную книгу автора

шестьдесят тысяч благодарностей. По словам Уста бувы, на свете нет более
почетной профессии, чем парикмахер. Еще он сказал, что люди не могут
обойтись без парикмахера даже в таком священном городе, как Мекка и Медина,
куда ездят мусульманские паломники.
- И даже в джунглях Африки? - съехидничал я.
- Везде, сынок, везде. Дай еще раз поцелую тебя в лобик. Баракалло -
молодец, Хашимджан! А я все беспокоился, думал, кому же оставлю свое место,
ведь я уже стар и недолго мне осталось жить. Спасибо, сынок, спасибо.
Затем Уста бува рассказал много всякого-всяческого, что нужно знать
ученику парикмахера. Перво-наперво, конечно, прежде чем взяться брить или
стричь кого, даже подправить усы, ты должен чисто вымыть руки. С мылом.
Во-вторых, перед началом работы и после работы должен вытереть инструменты,
продезинфицировать их. И в-третьих, и перед работой и после работы
обязательно должен подмести парикмахерскую, протереть окна, а если дело
происходит летом, полить тротуар водой. В-четвертых, переступая порог
парикмахерской, про себя трижды должен повторить, что сегодня, как и вчера,
будешь честно служить людям...
Уста бува только было насчитал шестнадцать таких незыблемых правил, как
в парикмахерскую вошел незнакомый мужчина (наверное, из соседнего кишлака).
Уста бува поздоровался с ним, порасспросил о житье-бытье, здоровье,
потом обратился ко мне:
- Хашимджан, ну-ка проверим твои способности, намыль голову клиенту,
чтобы волосы стали шелковыми и бритва не замечала их на своем пути.
- С удовольствием, Буваджан! - ответил я и, засучив рукава, приступил к
делу. Должен вам заметить, ну и голова у этого человека - точно самый
гигантский арбуз сорта Кузыбай!
Я развел мыла, чтобы больше пены было, в корытце, не уступающем по
величине тем, в каких месят тесто; но, видно, не до конца развел: как мазнул
пеной по этому арбузу - струйки мыльной воды побежали и по затылку, и по
лицу. Должно быть, самая малость попала и в глаза клиенту, так что он
вскочил с места и грозно спросил, потирая глаза:
- Что ты за парикмахер?! Кто же льет на голову человека целыми ведрами
мыльную воду?!
- Голова ваша, оказывается, очень гладкая, все сразу стекает с нее, -
попытался я защититься. Но тут появился Уста бува, который зачем-то
отлучился на минутку, и сразу взял дело в свои руки. Но все же этот странный
клиент, уходя, хмуро поглядел на меня, словно я сделал ему что дурное...
- Ничего, сынок, постепенно всему научишься, - успокаивал меня старый
мастер.
Таким образом, вначале я научился работать ножницами, потом -
электрической машинкой, а через три месяца вовсю уже орудовал опасной
бритвой. В общем, через четыре месяца я считался если уж и не отличным, то
во всяком случае хорошим мастером. Это и не удивительно, ведь я способный и
хваткий. Люди даже стали поговаривать, что у Хашимджана, дескать, рука
легкая, бреет и стрижет без боли, да еще смешит все время, пока сидишь в
кресле. Больше всех, конечно, радовалась моим успехам моя дорогая бабушка.
Целыми днями пропадала у соседей, меня расхваливала.
Есе было хорошо, если, конечно, не считать нашу клетушку, в которой мы
работали. Сколько мы ни обклеивали стены самыми красивыми разноцветными
картинками из журналов, они не могли скрыть трещины, щели и желтые подтеки.