"Худайберды Тухтабаев. Свет в заброшенном доме " - читать интересную книгу автора

- Молодец, Арифджан, такого сына ни у кого на свете нет. Дай я тебя
поцелую. Как хорошо, что по глупости, по молодости я решилась тебя родить!..
В этот миг мне стало как-то не по себе. В горле застряло что-то мягкое
и тёплое, по телу пробежали мурашки. Я заплакал.
- Ия, ты чего это, дурачок?
- Мама...
- Ты хочешь что-то сказать?
- А вы не расстроитесь?
- С чего мне расстраиваться-то?!
- Дайте слово, что не будете плакать.
- А ты вначале скажи, что случилось-то?
- Нет, вы пообещайте не плакать.
- Ладно, глупышка, обещаю.
- Папу... - Слёзы опять полились из моих глаз. - Папу забирают на
войну.
Нет, мама не заревела. Вздрогнула сильно, опустила голову и замолчала
надолго. Потом, медленно шевеля бледными губами, прочитала повестку, молча
вернула её обратно. Покрепче прижала грызущего лепёшку Амана, глубоко
задумалась. О чём, интересно? Весть моя, конечно, маму не обрадовала. И
кажется, мама вот-вот зарыдает, от меня глаза прячет...
Поразмыслив, я решил поехать к отцу. Ещё "не так поздно, до темноты
сумею обернуться. Они там, у гор, чистят анхор*, который обеспечивает нас
водой.
______________
* Анхор - река, канал.

До анхора я добрался быстро. У каждого кетменщика был свой отмеренный
участок. На берег летели песок, глина, гравий. К отцу подвёл меня табельщик
Мурадхан-ака. Узнав, что отцу пришла повестка, он сказал:
- Не расстраивайся, дядюшку Палвана* на войну не заберут. Он ведь один
работает за пятерых. Что мы станем делать без таких людей?
______________
* Палван - богатырь, силач.

И правда, если у других участок в четыре-пять метров, у отца он
вытянулся метров на двадцать и уже почти вычищен.
Отец не спеша, размеренно выбрасывал на берег песок. Кетмень у него
сделан по заказу.
Им, кроме отца, никто не может работать: лезвие с целый стол,
тяжеленнейшее, просто ужас. Я еле приподнимаю этот кетмень.
Табельщик Мурадхан-ака какое-то время наблюдал за отцом, потом
окликнул:
- Дядюшка Палван! К вам тут гонец на осле.
Отец поднял голову. Он тяжело дышал, на лбу его выступили крупные капли
пота. Одна пола чапана заткнута за поясной платок - чорсу, рукава закатаны
до локтей.
- Арифджан?
- Я это, папа, я.
- Вылазьте сюда, дядюшка Палван, - сказал табельщик. - Важный разговор.
Отец упрямо мотнул головой: нет, дескать, немного осталось, вот