"Худайберды Тухтабаев. Свет в заброшенном доме " - читать интересную книгу автора

фронт мне никак не попасть, это точно. Лучше я стану трактористом. Тогда
мама сможет оставаться дома, смотреть за малышами, и стирать, и штопать сама
будет. Да и выспится наконец. А то ведь уже целый год толком не высыпается,
бедняжка.
______________
* Камча - плеть.

Ослик мой бежит то галопом, то рысью, а я занят своими мыслями.
Глядите-ка, как хорошо на поле! По берегам арыков пробилась зелень, зацвели
цветочки, детишки собирают щавель, а взрослые впрягли в плуг волов или коней
и пашут землю. Женщины вяло машут кетменями, сразу видно, что здорово
устали.
- Чу, ослик мой удалой! - стегаю я своего лопоухого, и мы на всех парах
несёмся дальше.
Наконец откуда-то донёсся гул трактора. Значит, мама где-то поблизости.
Только скажу ей свою новость? Вдруг она расстроится, ударится в слёзы? Я
видеть не могу, как плачет мама, у меня просто сердце разрывается на
кусочки. А вон и трактор. Мама сидит за рулём. За её спиной стоят две
женщины. Катаются. Эге, дела тут, я вижу, мировые!
Мои детишки устроились под старым тутовником. Я уже говорил, что самой
младшенькой - два годика. За ней присматривает Зулейха.
Рабиниса спала, укутавшись в старый папин чапан. Зулейха и Усман
самозабвенно играли в камушки. Аман ползал в арыке, рвал только-только
пробившуюся зелень и жевал её. Словом, они были так заняты собой, что и не
заметили, как я соскочил с осла и долго наблюдал за ними. Первым увидел меня
Усман.
- Брат приехал, брат приехал, - запрыгал он на месте.
Не знаю, по-моему, Усман любит меня чуть больше, чем все остальные.
Если его кто-нибудь обидит, то он плачет не как все дети: "Мама-а!" Нет, он
ревёт так: "Ака-а-а!" Если его побили ребятишки, опять вспоминает меня: "Вот
погоди, придёт мой Ариф-ака, задаст вам жару!" Но не зря любит меня Усман.
Из люльки он прямёхонько переселился на мои плечи. Можно сказать, на моём
горбу и вырос.
Усман сразу принялся жаловаться:
- Ака, смотрите, Зулейха отобрала все мои красные камушки!
- А вот и нет! - взвилась Зулейха. - Я их у него по-честному выиграла.
- Ты мошенничаешь, а не по-честному!
- Сам ты мошенничаешь! - не сдавалась Зулейха.
На мой голос выполз из арыка Аман.
- Ака, акаджан, Зулейха ваша и Усман мой хлеб съели!
- Не может быть!
- Если не верите, вот пощупайте мой живот - он начисто голодный! - С
этими словами Аман задрал рубаху, показывая мне надутый и красноватый, как у
птенца, живот.
Хорошо, что в кармане у меня оказалось с горсточку сушёного урюка.
Высыпал его в ладошки брата, потом нахмурил лицо и повернулся к Зулейхе:
- Ты почему съела хлеб братишки? Ещё раз такое услышу - не покатаю на
осле.
Тем временем Аман успел куда-то припрятать урюк и опять принялся
жаловаться: