"Стефан Цвейг. Врачевание и психика" - читать интересную книгу автора

и тот непостижимый, кто ее посылает, должен, по мнению человечества, иметь
все основания для того, чтобы вселить ее именно в это вот тленное тело.
Кто-то должен иметь зло на человека, гневаться на него, его ненавидеть.
Кто-то хочет его наказать за какую-то вину, за какой-то проступок, за
нарушенную заповедь. И это может быть только тот, кто все может, тот самый,
кто мечет молнии с неба, кто шлет на поля жар и стужу, кто возжигает звезды
и туманит их, ОН, у кого вся власть, всемогущий: бог. От начала времен
поэтому явление болезни связано с религиозным чувством.
Боги посылают болезнь, боги одни могут и взять ее обратно: эта мысль
утверждена незыблемо в преддверии всякой врачебной науки. Еще полностью
лишенный сознания собственного своего разумения, беспомощный, несчастный,
одинокий и слабый, охвачен человек древности пламенем своего недуга и не
знает другого выхода, как с воплем обратить свою душу ввысь, к богу-чародею,
чтобы он от него отступился. Только вопль, молитву, жертвоприношение и знает
первобытный человек в качестве лечебного средства. Нельзя защититься против
него, сверхсильного, непреоборимого во мраке; значит, нужно смириться,
добиться его прощения, умолять его, упрашивать, чтобы он взял обратно из
тела пламенеющую боль. Но как достигнуть его, невидимого? Как взывать к
нему, не зная его обиталища? Как подать ему знаки раскаяния, всепокорности,
обетования и готовности к жертвам, знаки, которые были бы ему понятны? Всего
этого не знает оно, бедное, неискушенное, смутное сердце ранней поры
человечества. Ему, неведающему, не откроется бог, не снизойдет к низкой его,
будничной доле, не удостоит его ответа, не услышит его. И вот, в нужде
своей, должен беспомощный, бессильный человек искать себе другого человека
как посредника перед богом, мудрого и искушенного, которому ведомы чары и
заклинания, дабы умилостивлять темные силы, ублажать их во гневе. И таким
посредником в эпоху первобытных культур является единственно жрец.
Таким образом, в доисторическую пору человечества борьба за здоровье
означает не борьбу с отдельною болезнью, а борьбу за бога. Всяческая
медицина на земле начинается как теология, как магия, культ, ритуал, как
душевная напряженность человека против посланного богом испытания. Телесному
страданию противопоставляется не технический, а религиозный акт. Не ищут
причин недуга, а ищут бога. Не борются с болевыми явлениями, а пытаются
замолить болезнь, искупить ее, откупиться от бога при помощи обетов, жертв и
церемоний, ибо только тем путем, каким пришла она, - путем
сверхъестественным - может она и отступиться. Так единству явления
противопоставляется еще полное единство чувства. Есть только одно здоровье и
одна болезнь, а для этой последней опять-таки только одна причина и одно
средство: бог. А между богом и страданием есть только один посредник - все
тот же жрец, этот страж души и тела в одно и то же время. Мир еще не
расщеплен, не раздвоился; вера и знание образуют в святилище храма одну,
единую категорию; избавление от боли не может совершиться без выступления на
арену душевных сил, без ритуала, заклинаний и молитвы. А потому толкователи
снов, заклинатели демонов, жрецы, коим ведом таинственный ход светил, творят
свое целебное искусство не как практический акт науки, а как таинство. Не
поддающееся изучению, доступное восприятию лишь посвященных, передается оно,
это искусство, от поколения к поколению; и хотя жрецы, имея опыт, немало
понимают во врачевании, они никогда не дают советов исключительно деловых;
они требуют чуда в исцелении, требуют освященной храмины, душевной
приподнятости и присутствия богов. Только очистившись и освятившись телом и