"Сурен Цормудян. Последние пассажиры" - читать интересную книгу авторакойке. Ну, ведь не могли они сами собой тут появиться. Кто-то подложил их
сюда. Зачем? Это такая шутка что ли? Когда все соберутся на ужин, задам вопрос, какому идиоту пришло в голову подсунуть мне это. Ужин... Ужин... А когда ужин... Впрочем позовут когда будет ужин... А сейчас можно поспать... Хотя... Ужин... Черт так ноет в животе когда очень хочется кушать. Но ведь сейчас не хочется кушать. Отчего заныло? Но только не в животе... Ниже... Холодный ком такой... Родька резко встала и, разозлившись, стукнула себя кулаками по коленям. Что это еще такое? Она нащупала в старом пуфике у койки новую лучину и спички. Зажгла. Взглянула на разбросанные журналы. Может их пойти в печку бросить? Это ведь они покоя не дают. Это ведь из-за них сейчас не уснуть. Потому что очень хочется их все перелистать и как следует разглядеть, что там делают эти голые люди. И как это вообще... Она собрала все журналы и запихала их под койку. Оставив один, который принялась с особым тщанием разглядывать. И тут в ее ящик постучали. Родька нервно захлопнула журнал и сунула его под матрац. - Кто там? Дверь открылась, и в ней показался огромный оранжевый кролик, которого она называла Кенни. Кролик протиснулся в ее жилище и следом Ваффен, держащий его в руках. - Вот. Пришил. - Эстонец улыбнулся, и щеки его густо покраснели. - Как обещал... - Спасибо. - Родька кивнула и, приняв зайца, усадила его рядом с собой. Затем взглянула на Ваффена. Он не уходил. А она очень хотела, чтобы он А парень чесал голову и явно что-то хотел сказать, но не решался. - Ты чего, Вафик? - спросила она с некоторым раздражением и, борясь с искушением сказать "уходи поскорее". - Слушай, Родька. Тут, вот какое дело. - начал он, опуская взгляд. - Лето не наступит никак. А потом осень. Потом зима. Первые зимы мы пережили еще как-то. Но сейчас становится еще холоднее... И тучи не расходятся никак... И жрачку доставать все труднее. И меньшее... - Да я в курсе, зайкин. - Фыркнула Родька. - А чего ты сказать-то хотел? - Я уйти собираюсь. На юг. Вот... К Астрахани поближе. Там тепло. Растительный корм. Да и войны, наверное, меньше было, чем тут, у границы. Вот... Я это... Пойдем со мной, Наташа. Она вздрогнула. Впервые за черт знает какое время ее назвали по имени. Как это... Трогательно? Нет. Странно. - Зачем? - настороженно и тихо произнесла она. - Так я же сказал... - Саныч что-нибудь придумает. Вас же тут семь мужиков. Неужто не справитесь? - Так вот... Слушай. Ты ведь взрослеешь. Понимаешь? Это раньше ты ребенком была. А теперь ты... У тебя вон... грудь появилась... Извини что я так прямо... Она снова вздрогнула и почувствовала, как между лопаток проступила капелька холодного пота и покатилась вниз, но еще выше талии впиталась в одежду. Какая жалость... Она так приятно ласкала позвоночник и, так |
|
|