"Инесса Ципоркина. Мир без лица. Книга 2 (Архипелаги моря Ид-4)" - читать интересную книгу автора

из толстых потемневших досок, отворяется. В проеме растерянно застывают два
стражника, очевидно, притянутых сюда моим мысленным воплем: придите же,
наконец, придите ко мне, люди! Один, постарше и поотвратительнее - есть
такая разновидность мужчин, способных обдать тебя нечистым запахом своих
мыслей на изрядном расстоянии - вступает в полосу темноты, царящей в камере.
- Эй, ведьма! - мерзко причмокивая, заявляет он. - Здесь не положено!
- Чего не положено? - весело интересуюсь я, зная ответ. Фильм "Весна",
год 1947.
- Ничего не положено! - как и задумывалось, рявкает отвратительный. -
Не положено колдовать!
- Да ну? - радостно изумляюсь я и, вынырнув из тьмы, вдавливаю в его
горло... маузер. Откуда у меня такие чекистские наклонности? Почему не
"Макаров", не ТТ, не револьвер? Но, возникнув самочинно, словно продолжение
руки, длинноствольный и плоский, маузер уже жил своей смертоносной жизнью.
И, ведомый собственной волей, ткнулся дулом в нижнюю челюсть охранника,
вызвав у того лишь глубокое недоумение. Ах, да! В этом мире нет
огнестрельного оружия. То есть не было. До сегодняшнего дня.
Я не меньше секунды коченею, представляя неминуемое и близкое будущее:
пуля, оставляя все расширяющиеся дыры в челюсти, небе, лобных долях,
пробивает себе путь к темени и вылетает оттуда в фонтане крови, осколков
кости и ошметков мозга, а в черепе появляется багровая яма размером с кулак.
И сгибаю палец.
- Ыаххх... - только и может произнести второй охранник.
- А теперь ты отведешь меня к Нудду, - медленно говорю я, оборачиваясь
к оставшемуся в живых свидетелю моего грехопадения. После того, как
отвратительный, лишенный лобных и теменных долей мозга, упал навзничь и
перестал быть, я поняла: мне уже не стать прежней. Пусть это страшное,
лежащее навытяжку, с растекающейся под головой темной лужей, и не было
человеком в полном смысле слова, и кровь его не является настоящей кровью, и
смерть его не стала истинно смертью... Но эта самая лужа - Рубикон, который
я перейду сейчас и навсегда.
Выживший стражник трясет головой. То есть кивает, мелко-мелко дрожа
всем телом. Латы его звенят. Я поворачиваю его спиной ко мне и придаю
ускорение в сторону коридора, небрежно постукивая стволом по мятому железу
доспеха. Не знаю, пробьет ли пуля стражникову броню, но и вояка этого не
знает. А значит, будет слушаться.
К сожалению, Нудд не в соседней камере. И вообще не в камере. Ощутив
магическую природу сильфа, наш захватчик решил его допросить. Лично. В
своем, черт возьми, кабинете. Чтоб, значит, не мерзнуть в каменных мешках,
ниже уровня земли расположенных.
Замок был похож на скверно приготовленный торт. Низ - жесткий,
подгоревший корж, пустой и иссохший. Пройти его насквозь не составило труда.
За дверьми не слышалось ни стонов, ни храпа людей, спящих в неудобных позах
в тесных сырых камерах. Такое ощущение, что хозяин замка - человек добрый.
Может, даже настолько добрый, что немедленно казнит пленников, экономя на их
содержании. Вот и не болтаются по коридорам бесконечные разводящие и
надзирающие. Зато едва мы поднялись на пару этажей, то сразу вляпались в...
крем!
Гигантские холлы, парадные лестницы, пролеты длиной с трамплин - как их
пройти незамеченными? Куда ни глянь - всюду стража в форме. И не тюремная