"Мишель Цинк. Пророчество о сестрах ("Пророчество о сестрах" #1) " - читать интересную книгу автора

раз сумеете проскользнуть без особого шума. - Она легонько подталкивает меня
в сторону столовой, как будто меня надо понукать больше, чем Элис. - И мне
так жаль слышать о вашей потере. Мистер Милторп был замечательным человеком.
Я неохотно направляюсь к столовой вслед за Элис. Сестра шагает так
целеустремленно и быстро, что мне приходится чуть не бежать, чтобы не
отстать от нее. Из-за двери доносятся голоса других девочек, слитые в один,
чуточку зловещий хор. Они нараспев декламируют утреннюю молитву. Элис
толкает тяжелую створку и стремительно входит внутрь. Она даже не пытается
двигаться тихо, не привлекая к себе внимания, и мне не остается иного
выбора, кроме как скромно трусить следом, гадая, как это ей удается держать
голову так высоко, а спину так прямо, когда она устраивает из нашего
появления дешевый спектакль.
При появлении Элис голос мисс Грей обрывается. Девочки начинают
оборачиваться и поглядывать на нас из-под полуприкрытых век. Мы с Элис
проскальзываем на наши места за столом, бормочем окончание молитвы вместе со
всеми остальными. Когда произнесено завершающее "Аминь", тридцать пар глаз
впиваются в нас уже почти открыто. Иные глазеют украдкой, но другие, такие
как Виктория Алькотт и Мэй Смитфильд, даже не стараются замаскировать
любопытство.
- Элис, Амалия. Как приятно снова видеть вас с нами. Не сомневаюсь,
что, заверяя вас, как глубоко мы скорбим о вашей потере, я говорю не только
от себя лично, но и от лица всех обитателей Вайклиффа.
Произнося эту отработанную тираду, мисс Грей стоит, а садится только
после того, как мы бормочем все положенные случаю благодарственные слова.
Эмили и Хоуп, девочки, сидящие по сторонам от меня, стараются не
встречаться со мной глазами. Я никогда не блистала в беседе, а недавняя
утрата, без сомнения, придает ситуации еще больше неловкости. Я усердно
разглядываю салфетку на коленях, серебряные приборы рядом с тарелкой, масло
на тосте. Все, что угодно, только бы не ловить на себе взгляды других
девочек. Впрочем, они сами избегают моего взгляда.
Все, кроме одной.
Луиза Торелли глядит на меня открыто и прямо, легонько улыбается мне со
своего конца стола. Улыбка ее полна сочувствия. Луиза всегда сидит в
одиночестве, стулья вокруг нее пустуют всякий раз, как ученицам Вайклиффа
удастся это подстроить. Остальные девочки перешептываются и косятся на нее,
потому что она итальянка. Хотя, учитывая ее черные, точно смоль, кудри,
вишневые губы и роскошные черные глаза, - это самая обычная зависть. И то,
что теперь я сама нахожусь в сходном положении, но по гораздо более простой
причине - совсем недавно сделавшись сиротой и потеряв обоих родителей при
странных обстоятельствах, - кажется, не имеет к ее симпатии никакого
отношения. Мне сразу же начинает казаться, будто у нас с Луизой гораздо
больше общего, чем разного. Быть может, нам с ней с самого начала суждено
было стать подругами?

* * *

Мистер Дуглас приобрел какой-то старинный французский текст, поэтому на
занятии по переводу нас разделили на две группы и отправили в книжную лавку
Дугласов. Ах, как бы мне хотелось перемолвиться с Джеймсом словечком-другим
насчет книги! Но он работает где-то в глубине помещения, вместе с отцом,