"Дики Церинг. Мой сын Далай-Лама (Рассказ матери) " - читать интересную книгу автора

прав, кто виноват. Мы уважали ее решения, ведь она всегда была справедливой.
Она никогда ничего не навязывала нам и не просила сделать что-нибудь для
нее. Ее любовь и сердечность дарили нам чувство безопасности.
У нее были огромные серванты, в которых она держала свои вещи - в
чистоте и порядке, все на своем месте. В глубине некоторых ящиков и полок
этих громадных сокровищниц всегда были спрятаны сладости или какие-нибудь
другие угощения для нас, ее внуков. Когда нам чего-нибудь хотелось, мы
просили ее, и она неизменно была готова отдать нам все, что у нее было.
Я восхищался бабушкиной силой, как физической, так и душевной. На ферме
мы строили новый дом с лестницей, спускавшейся во двор. Однажды она
поскользнулась и пролетела целый лестничный марш из восьми или десяти
ступенек. Все мы сразу же бросились к ней. Бабушка лежала на земле. Она была
уже весьма пожилой женщиной и сильно ушибла спину, но мгновенно поднялась и
сказала: "Не волнуйтесь, со мной все хорошо". Бабушка никогда не показывала
вида, что ей больно, она редко болела и отличалась крепким здоровьем. Многие
из ее детей умерли в младенчестве, но она всегда переносила эти потери
мужественно и с полным самообладанием.
Большую часть жизни бабушка много работала и не любила безделье. Когда
она, беременная, жила в Лхасе, то имела обыкновение в качестве физического
упражнения подниматься по лестнице на крышу дома и таскать камни туда и
обратно. Как в наши дни люди занимаются тяжелой атлетикой, так и она носила
эти камни. Она говорила нам: "Вы совершенно испорченные люди. Вы не знаете,
что такое тяжелая работа".
В начале 1960-х годов мы организовали тибетское представительство в
Женеве, и брат Его Святейшества Лобсанг Самтен переехал туда в качестве
нашего представителя. Бабушка тоже поехала с ним и некоторое время провела в
его семье. Затем она отправилась в Блумингтон, штат Индиана, чтобы немного
пожить в семье Норбу. Она по очереди навещала всех своих детей, включая Его
Святейшество в Дхармасале и нас в Дарджилинге. Мы всегда были рады ее
видеть. Ее общество доставляло нам ни с чем не сравнимое удовольствие. Она
никогда никого не бранила и не критиковала. Ее естественный авторитет
вызывал уважение у всех, кто имел честь знать ее.
Мой отец переехал из Тибета в Китай, когда ему было всего шестнадцать
лет. Он хотел получить образование и изучить административное дело. Там он
женился на китаянке, а так как среди тибетцев господствовали сильные
антикитайские настроения, бабушка посоветовала ему не приезжать в Лхасу с
женой. И тогда мои отец с матерью переехали в Индию. Там в 1950 году
родилась моя сестра, в 1951 - я, а в 1954 - мой брат.
Бабушка относилась к моей матери доброжелательно и чутко. Несмотря на
существовавшие веками подозрительность и соперничество между тибетцами и
китайцами, обе женщины жили очень дружно. Мола послала свою младшую дочь и
внуков в индийскую школу, и моя мать присматривала за ними. Хотя у моей
матери, современной, образованной женщины, были свои, непривычные для
бабушки методы ведения хозяйства и воспитания детей, Мола признавала их и
всегда поддерживала сноху. Она видела, что мама оказалась способной
ухаживать за шестью детьми, относиться к ним как к своим собственным и учить
их думать прогрессивно. Я никогда не слышал, чтобы они ссорились или
критиковали друг друга, и никогда не чувствовал ни малейшей враждебности с
той или другой стороны.
Моя мать была важной дамой из известной китайской семьи. Ее отец служил