"Сергей Петрович Трусов. Контракт" - читать интересную книгу автора

железом. Сидоровский на цыпочках выскользнул из кухни.
Легко и весело пронес он свое грузное тело через коридор, свернул в
комнату и мягко затормозил у шкафа. Прислушиваясь к металлическому грохоту,
Андрей Николаевич упаковался в синие брюки и домашнюю курточку с атласным
воротничком.
- Ну, как идут дела? - бодро осведомился он, эффектно появившись в
дверях.
- Ум-гум, - ответил слесарь, не отрываясь от крана.
- Давайте, давайте, - с энтузиазмом посоветовал Сидоровский, довольно
озираясь.
Совсем недавно он приобрел импортный кухонный гарнитур, и визит
мастера оказался кстати. Приятно иногда впустить в свое жилище незнакомого
человека. Пусть посмотрит.
Наверное, на кухне стало светлее, потому что мастер, оторвавшись от
работы, скосил глаза на обладателя дефицитной куртки.
Сидоровский приосанился, изобразив человека, обуреваемого творческими
идеями. Он только что оставил письменный стол и важные бумаги, с которыми
предстоит еще долго и вдумчиво работать. Вхождение в образ удалось -
слесарь заволновался и энергично задвигал локтями, терзая несчастный кран.
- Вы тут работайте, - подал голос Андрей Николаевич. - А если что
понадобится, я буду у себя в кабинете.
И после этих слов он направился в кабинет. Там, усевшись за стол,
разбросал перед собой листы чистой бумаги, раскрыл пару книг и уставился в
окно. Делать было абсолютно нечего.
Сидоровский Андрей Николаевич работал начальником небольшого
предприятия. Когда-то в молодости защитил диссертацию, немного пометался в
поисках и дерзаниях, потом женился, попал в струю и осел в ответственном
кресле. По всем признакам жизнь удалась.
Однако чего-то не хватало. Частенько Андрей Николаевич ловил себя на
мыслях о прошлом. О времени, когда видел цель и шел к ней путями, которые
выбирал сам. Пути были праведные и неправедные, цель представлялась
великой, и каждый шаг приносил удовольствие.
Теперь все изменилось. По-прежнему хотелось больших дел, но не было
прежней лихости и безрассудства. Появилась боязнь ошибиться и потерять то,
что уже достигнуто. Сидоровскому ничего не оставалось, как играть роль
деятельного человека, ничего при этом не делая. С ролью он справлялся,
благо имелись условия - штат деятельных сотрудников и авторитет нынешнего
положения. Что касалось честолюбия, то оно удовлетворялось внешними
атрибутами - трехкомнатной квартирой, служебным кабинетом, горделивой
осанкой и набором трескучих фраз. Ораторским искусством Андрей Николаевич
овладел в совершенстве. Любил, грозно сверкая очами, распекать нерадивых,
костить нерасторопных и намекать на самые решительные меры воздействия.
Кругленькие слова бойко скакали по головам слушателей и, сотрясая воздух,
рождали симфонию горного обвала.
Так время и шло. Дни шли один за другим, и в их однообразной череде
жилось не так уж и плохо. Но, как говорилось ранее, Сидоровскому чего-то не
хватало. Наверное, дело было в людях. Не замечалось в них должного уважения
и преклонения перед его заслугами. Доходили даже кое-какие досадные слухи.
А бывало, появившись внезапно в какой-нибудь комнате, Андрей Николаевич
улавливал окончание своей фамилии и успевал заметить дерзкий озорной блеск