"Сергей Петрович Трусов. Двойники" - читать интересную книгу автора

шубой", и огуречно-помидорные фантазии, и графинчики, и лимонад в
откупоренных бутылках. Ему даже показалось, будто он знает, чем все
закончится, но прозвучавший тост отвлек от мистики. Потом были танцы,
орущий магнитофон, возня на кухне и, наконец, утро. Гениальная идея с
рассказом вызвала всплеск оптимизма, но сообразив, что происходит, Андрей
чертыхнулся, и гонка за самим собой возобновилась. Ревели маршевые
двигатели, мельтешили миры, а хандра хищно поглядывала из пассажирского
отсека. Лишь полная отдача сил бессмысленному полету обеспечивала
безопасность. Еще и еще пытался Андрей изучить обстановку на местах, но
всякий раз позорно бежал. Двойники, пораженные общим недугом, охотно
позволяли вживаться в свои шкуры, но напрочь отказывались совершать
несвойственные им поступки. Жили, одним словом, как хотели. Оно и понятно -
марионетки, связанные одной нитью, копировали друг друга, а тон задавал он
сам. Обижаться не на кого. Оставалась хилая надежда, что где-то в
невообразимой дали нить ослабнет и кто-то, ввиду своей микроскопичности,
позволит себе проявить самостоятельность, не опасаясь быть уличенным.
"Опять, - думал Андрей, прислушиваясь к застольным разговорам. - Опять
одно и то же".
- Что это мы без музыки? - спохватилась Татьяна Т., и он машинально
кивнул: знакомая реплика прозвучала вовремя.
Едва раздались первые аккорды забойного шлягера, Андрей насторожился.
Что-то здесь было не так. Раньше наяривали расхлябанные "Сонаты", а тут
японский кассетник... Неужели количество стало, наконец, переходить в
качество? Так, что еще? Андрей взялся исследовать свое окружение.
Пристально рассматривал предметы домашнего обихода, некоторые подносил к
самому носу, обнюхивал. Потом начал заглядывать в глаза соседям по столу,
задавать каверзные вопросы и даже кольнул вилкой хозяйку дома. Непонимающая
публика веселилась вовсю и помогала советами. Однако других отклонений
обнаружить не удалось, и наутро приступ хандры безжалостно раздавил
двойника. Впереди маячили пересуды вчерашних фокусов, и Андрей ретировался
в следующее Зазеркалье.
Знакомая квартира пополнилась финским телевизором и видеоприставкой.
Потом появились стереофонические наушники, более престижный кассетник,
новые колонки. Все остальное - без изменений. Потеряв терпение, Андрей
проскочил с десяток миров. Аппаратура исчезла вся, а вместо нее красовались
фарфоровые слоники мал мала меньше. Это уже никуда не годилось.
Воображение, такое послушное и реалистичное вначале, теперь разыгралось и
принялось выкидывать коленца. Так срывается с поводка лохматая шавка и,
заливисто лая, мчится куда-то, останавливаясь и приглашая хозяина за собой.
Андрей опомнился и взял себя в руки. А вдруг это и есть пресловутое
авторское право на вымысел? Говорят, очень опасная штука, ибо, следуя за
ней, можно уйти далеко и совсем не туда. Впрочем, он тут же устыдился,
сообразив, что еще не написав рассказ, уже отбирает хлеб у редакторов и
критиков.
"Будь что будет!" - решился он и припустил очертя голову за
легкомысленной собачонкой. Одно обнадеживало - быть может, псу виднее, и он
приведет все-таки в Настоящее Зазеркалье, где действуют свои законы
перспективы и оптики и угол отражения не равен углу падения.
И действительно, в последующих мирах творилось бог знает что. Скипетр
власти автора принялся выводить жуткие вензеля, подчиняясь законам