"Сергей Петрович Трусов. Двойники" - читать интересную книгу автора

с удивлением отметил, что беспричинная тоска улетучилась. Он яростно
отплясывал, громко спорил на кухне, которую превратили в большую
пепельницу, обозвал кого-то дураком и чуть не подрался. Их разняли,
помирили и заставили поклясться в вечной дружбе. Было весело, и Андрей
радовался, что вокруг так много милых и хороших людей.
На следующее утро он обнаружил в своей голове бомбу с часовым
механизмом. В висках громко тикало, и казалось, сейчас рванет. Болезненно
морщась, Андрей покинул постель и перебрался в ванну. Взрывное устройство
не сработало, но во рту оставался вкус, будто там всю ночь копошилось
подразделение саперов.
Новый день не принес ничего нового. Хандра навалилась с удвоенной
силой, мстя за вчерашнее отступление. Некоторое время Андрей пытался
бороться, бесцельно шатаясь по квартире, но вскоре со стоном рухнул на
диван. Вяло подумал, не сходить ли в кино, и тут же об этом позабыл. Судя
по всему, апогей мрачного периода был еще впереди.
Прошли выходные, потянулись будни, но все оставалось по-прежнему. Даже
героические утренние пробежки не помогали. Можно было, конечно, прибегнуть
и к более кардинальным мерам - жениться, например, или повеситься. И то и
другое гарантирует необратимые изменения, но, во-первых, новизна страшит, а
во-вторых, для этого надо было подниматься с дивана, куда-то идти и что-то
предпринимать. Ничего такого делать Андрею не хотелось. Мысленно он
перебирал все возможные в такой ситуации решения, но ни одно из них не
прельщало. И вдруг... Андрей вспомнил, как у кого-то из классиков читал,
будто писатели, поведав свои горести на бумаге, автоматически от них
избавляются. Идея понравилась и зажгла энтузиазмом. Разыскав чистую
тетрадь, ручку, он сел за стол и задумался.
Чтобы вышло правдоподобней, лучше писать от первого лица. С другой
стороны, чтобы половчее взвалить собственные неприятности на чужие плечи,
от первого лица писать не стоит. Надо находиться как бы рядышком, а
главного героя назвать Андреем. Так будет легче вжиться в образ, а в любой
момент умыть руки - мало ли людей с одинаковыми именами. Сказано - сделано.
На первой странице появилось первое предложение:

Андрея одолела хандра.

Написанное автору понравилось, и он, довольный, откинулся на спинку
стула. Настроение заметно улучшилось. В голове роились слова, угадывались
будущие фразы, получалось вроде неплохо, и Андрей увлекся. Прикидывал
сюжет, вспоминал подробности своих злоключений, вертел и так и этак, как
вдруг оторопело уставился на тетрадочный лист и прошипел:
- Это что ж такое получается?
Получалось и впрямь что-то не то. Ну, напишет он про тоску и
неурядицы, озадачит своего героя, а дальше? Что прикажете делать мальчику
для битья - Андрею Второму? Искать выход? Но ведь не найдет! По логике
вещей тоже за рассказ усядется и своего Андрея выдумает, третьего уже. А
тот четвертого. Там, глядишь, и пятый, шестой, седьмой появятся. Все будут
писать и так все запутают, что конца не увидишь. Может, соврать? Обрел,
мол, Андрей счастье в повышенных обязательствах, или влюбился, или еще
чего. Можно, конечно, если герой не заартачится, но себя-то все равно не
обманешь, и тогда снова на диван. Да-а...