Глава 6

В понедельник Эйслинн проснулась до того, как прозвенел будильник. Приняв душ, она надела свою школьную форму и пошла в кухню. Бабушка стояла у плиты — жарила яичницу с беконом.

Наклонившись, чтобы чмокнуть ее в щеку, Эйслинн поинтересовалась:

— Особый повод?

— Ничего подобного, — бабушка слегка толкнула ее локтем. — Просто решила приготовить тебе нормальный завтрак.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — Эйслинн потрогала ладонью ее лоб.

Бабушка слабо улыбнулась.

— В последнее время ты выглядишь уставшей. Вот я и решила, что тебе нужно поесть что-нибудь, кроме йогрута.

Эйслинн налила себе маленькую чашку кофе, добавила две щедрых ложки сахара и снова встала рядом с бабушкой.

— Скоро тесты,[4] и я готовлюсь усерднее, чем к последнему сочинению по английскому. — Бабушка одарила ее недоверчивым взглядом, и Эйслинн закатила глаза. — Ну, не то чтобы я тогда плохо справилась, но могла бы и лучше.

Бабушка разложила яичницу по ожидающим своей очереди тарелки и подошла к маленькому столу.

— Так это из-за школы?

— По большей части.

Эйслинн села и взяла вилку. Уставившись в тарелку, она принялась ковырять свой завтрак.

— Что еще? — Спросила бабушка обеспокоенным голосом. Ее рука сжала кофейную чашку.

Но Эйслинн не могла сказать ей всего. Она не могла рассказать, что приближенные ко двору фейри следят за ней, что один из них «надел» иллюзию, чтобы поговорить с ней, что ценой огромных усилий ей удалось противостоять желанию прикоснуться к нему, пока он стоял рядом. Поэтому она упомянула единственного человека, который волновал ее:

— М-м, есть один парень… — Рука бабушки, сжимавшая чашку, немного расслабилась, и Эйслинн продолжила: — Он потрясающий. Просто мечта. Но мы только друзья.

— Он тебе нравится? — Эйслинн кивнула. — Ну, тогда он просто идиот. Ты умница, красавица, и если он отшил тебя…

— Я вообще-то его не спрашивала, — перебила Эйслинн.

— Тогда это твоя проблема. — Бабушка кивнула с самодовольным видом. — Спроси. Хватит переживать. Когда я была молода, у нас не было такой свободы, как у вас, но… — И бабушку понесло, как всегда, когда она рассуждала на любимую тему — прогресс в правах женщин.

Эйслинн ела завтрак, кивая в нужных местах и задавая бабушке вопросы, чтобы та продолжала говорить, пока не пришло время идти в школу. Лучше, если бабушка будет думать, что ребята из школы — источник всех ее проблем. А в жизни бабушки проблем и так было достаточно: дедушка умер, когда она была молодой матерью, и ей пришлось самой растить дочь, а потом и внучку, к тому же она тоже обладала даром видеть фейри. И если бы бабушка узнала, как странно они вели себя… все шансы Эйслинн на более или менее свободную жизнь мгновенно испарились бы.

Они уже смеялись, когда Карла постучала в дверь, чтобы вместе с Эйслинн идти в школу.

Эйслинн открыла дверь и нахмурилась, увидев за спиной Карлы трех фейри.

Они не подходили к двери — несомненно из-за причудливых завитушек из кованого железа, которые украшали дверь снаружи. Бабушке пришлось получить специальное разрешение, чтобы установить новую дверь, но это того стоило.

— Ого, — язвительно заметила Карла, когда Эйслинн неуверенно улыбнулась. — Даже не буду пытаться испортить тебе настроение.

— Ты тут ни при чем. — Она попыталась стереть с лица угрюмое выражение. — Сегодня же понедельник.

Карла убедилась в том, что бабушка ее не услышит, и тихо спросила:

— Хочешь прогулять?

— И завалить математику? — Фыркнула Эйслинн. Она схватила рюкзак, помахала бабушке и вышла в коридор.

Карла пожала плечами:

— Если хочешь, я с тобой позанимаюсь. В магазине электроники распродажа…

— Не сегодня. Пошли.

Эйслинн сбежала по лестнице, заметив еще нескольких фейри. Обычно они не заходили в квартирные дома. Это было одно из самых безопасных мест: никакой растительности в поле зрения, железные решетки на окнах — не самое приятное окружение, зато далеко от опасных деревьев и кустов на окраинах города.

Они прошли несколько кварталов, и от хорошего настроения Эйслинн не осталось ни следа. Фейри сидели в беседках, шли за ними, что-то бормотали, когда они проходили мимо. Это было уже чересчур.

В ее голове эхом прозвучали слова бледной девушки: «Беги, пока можешь».

Эйслинн не думала, что ей удастся сбежать, но если бы она знала, от чего бежать, она, наконец, перестала бы постоянно паниковать.

Один из волкоподобных фейри стал обнюхивать ее, прозрачный мех звенел тысячами осколков, когда он двигался. Эйслинн вздрогнула. Возможно, знания недостаточно, чтобы унять панику.

В течение дня утренние волнения Эйслинн отошли на задний план. Да уж, она не могла сказать отцу Джеймсу, что была недостаточно внимательна, потому что ее преследовали фейри. Церковь предостерегала от опасностей оккультизма, но найти современного священника, который верил бы в сверхъестественное — разумеется, кроме Бога, — было так же возможно, как и найти такого, который допускал бы, что священником может стать женщина.

Вообще- то, подумала Эйслинн, криво усмехнувшись по пути в класс английского, где-то должны быть священники, признававшие равенство женщин, но только не в ее школе.

— Ты прочитала книгу? — Спросила Лесли, доставая сумку из шкафчика, и рывком захлопнула дверцу.

— Ага, — закатила глаза Эйслинн. — Отелло просто козел.

Лесли подмигнула ей:

— Они все козлы, солнышко. Абсолютно все.

— Как вечеринка? — Поинтересовалась Эйслинн, когда они проскользнули в класс.

— Как обычно, но… — Лесли наклонилась через проход: — Родители Доминика уехали на целую неделю. Повеселимся, погуляем, подцепим парочку парней…

— Это как-то не для меня.

— Да ну, Эш, — Лесли украдкой осмотрелась, чтобы убедиться, что никто, кто не должен был этого слышать, не ошивается поблизости, и добавила: — К тому же друг Ри из музыкального магазина достал ей то, что она заказывала.

Иногда Эйслинн хотелось иметь возможность немного покурить, немного выпить, но она не могла. Однажды она даже позволила себе помечтать, как, опьянев, останется на диване Сета, но не могла позволить себе рисковать бродить по Хантсдейлу беззащитной.

— Это не для меня, — уже тверже сказала она.

— Ты можешь просто прийти. Необязательно зажигать, как я. Просто пообщаешься с людьми, расслабишься. — Лесли сделала еще одну попытку: — Должны прийти парочка кузенов Доминика.

— А я думала, все они козлы, — ухмыльнулась Эйслинн.

— Однозначно, но его кузены — очень, очень сексуальные козлы. И если ты не собираешься ничего иметь с Сетом… — Лесли похотливо улыбнулась. — У девушки есть потребности. Просто подумай об этом.

Вошла сестра Мария Луиза и спасла Эйслинн от еще одной нотации подруги.

Она, как обычно, встала перед классом, оглядывая учеников сквозь свои жуткие очки:

— Итак, что вы можете мне рассказать?

Вот почему Эйслинн нравились ее занятия: сестра Мария Луиза не просто читала лекцию. Она поощряла их дискуссии, время от времени вставляя свои мысли, постепенно раскрывая все больше и больше информации, но в этом чувствовался стиль, не то что у других учителей.

Прежде чем кто-то другой открыл рот, Лесли заявила:

— Все было бы по-другому, если бы Отелло доверял Дездемоне.

Сестра Мария Луиза наградила ее одобрительной улыбкой и повернулась к Джефу, который оспаривал большинство комментариев Лесли:

— Вы согласны?

Урок тут же превратился в дебаты мужду Эйслинн и Лесли с одной стороны и одиноким мужским голосом Джефа — с другой. Время от времени к дискуссии присоединялись и другие, но основными действующими лицами оставались они втроем.

Позже Эйслинн оставила Лесли у ее шкафчика и присоединилась к толпе, направляющейся к двери. В целом, настроение у нее было хорошим. Конечно, лучше бы любимый урок был вначале дня, а не в конце, вместо пытки математикой с самого утра.

Эйслинн вышла на улицу. Страх, который она обуздала утром, нахлынул на нее снова и затопил все ее существо: снаружи на спине своего волка сидела мертвенно-бледная девушка, выглядевшая так же поразительно, как и другой фейри, Кинан, тогда в «Мире комиксов».