"Николай Валентинович Трус(сост). Символика тюрем ("Энциклопедия преступлений и катастроф") " - читать интересную книгу автора

зверски избиты в камере". Но у нас не избивали. В "Крестах" на "осуж-денке"
сидят почти все по первому разу, то есть, как правило, нет"ни "авторитетов",
ни "воров в законе", держащих всех в страхе. Я сразу решил, что к каждому
сокамернику буду относиться как к ровне. Ведь там страдающие, несчастные
люди, пусть и преступники. И наша беда нас уравнивала, и никакие звания на
мое поведение не влияли. И если человечка два были ко мне поначалу плохо
расположены, а может, и подготовлены к тому, чтобы "прописочку" все-таки
устроить, то серьезные, крепкие "мужики" отнеслись с сочувствием. Мы посылки
поровну делили, в шахматы из хлеба играли - был там один специалист, хорошо
лепил, настоящие запрещены... Дошло до того, что с соседними камерами
удалось провести соревнование по составлению кроссвордов. Даже какой-то
коллектив сложился. Я никогда не забуду, как двенадцать рассерженных на
советскую власть мужчин слушали от начала до конца радиопостановку "Гамлет"
и как по очереди читали новенькие, ни разу не раскрытые тома "Войны и мира"
из тюремной библиотеки. Как ни странно, была такая не тюремная, не зэковская
обстановка.
- Скажите, про туполевские унитазы - это вы сочиняли?
- Был грех. У нас больше половины семейных было, они спросили: "Сочини
стишок, я домашним пошлю".
Страшного ничего не рассказывали те, больше помалкивали. В основном
выпытывали технику попадания на зону: карантин, выдача одежды... Ведь в
следственном изоляторе все в том, в чем из дома ушли, и до отказа в кассации
даже волосы сохраняли. У меня была шевелюра богатейшая, и очень неприятен
был момент, когда остригли наголо... Хотя коллеги меня подбодрили: "Ну
вообще не безобразно" - как высказался один. Это очень унизительная
процедура, стриженым ты превращаешься в предельно не уверенное в себе
существо... Ну так вот, о зоне расспрашивали тех, кого "дергали" оттуда в
качестве свидетеля и временно помещали в "Кресты". Я помню одного, бригадира
столовой. "Сначала попадаешь на карантин, на карантине избивают", - говорил
он мне. Потом я с ним ветретился уже на зоне, когда пришел к нему в
столовую. Он проводил к себе в кабинет. Небольшая люстра. Диван. Приемник. В
общем, однокомнатная квартирка человека среднего достатка. Были у него два
денщика. Они тут же принесли вилочки, антрекот, картошечку с соленым
огурчиком. Хозяйственный такой мужичок был. Но жил в вечном страхе, потому
что периодически с зоны устраивались вторжения в столовую, и если зэки
прорывались, били смертным боем и поваров, и обслуживающий персонал.
Считалось: воруют, а все голодают. А с этим бригадиром разобрались
по-другому. Ему подложили в комнату не то два, не то пять килограммов чая,
затем при обыске "обнаружили". Ну и раскрутили еще на 7 лет.
- Вы боялись карантина?
- Я попал на зону усиленного режима в поселке Металлострой, это под
тогдашним Ленинградом. Сразу же сложилось впечатление: те, кто сажал меня,
уже дали знать о моем прибытии. Вначале на зоне проходишь медосмотр -
несколько специалистов. И вот психиатр, осмотрев меня, решил
пооткровенничать. Он сказал: "Вас ждут здесь, и я вам завидую. На зоне
знают, что вы профессор, обеспеченный. А обеспеченных здесь доят. Ожидать вы
должны самого страшного. От вас будут требовать, чтобы на свидание
родственники приносили деньги. Если принесут мало денег, будут унижать,
будут бить". Вот такую он провел со мною психотерапию. Вообще начало
хорошего не предвещало. Мне выдали весьма подходящую для издевательств