"Николай Валентинович Трус(сост). Символика тюрем ("Энциклопедия преступлений и катастроф") " - читать интересную книгу автора

знакомым, он сидел. Тот сказал: "Ничего! Будешь там лепилой". "Лепила" - это
фельдшер по фене. "Но будь осторожен - подойдет ворик, из-под ватничка топор
покажет, скажет: давай бюллетень! Ну что поделаешь, давай...". Основное, на
что себя настраивал: если будут пытаться унизить - давать сдачи, не
уступать.
Страх - вот о чем я думал, расспрашивая Игоря Михайловича. Почти в
каждом из нас сидит этот страх мира, осужденного законом, и страх стать
осужденным самому. Во мне - с тех пор, когда некий милицейский старшина
сгреб меня, студента, у станции метро "Колхозная" и, заведя в закуток сбоку
от турникета, начал заполнять бланк допроса: "Давай рассказывай!" - "Что
рассказывать?" - "Ночку у нас проведешь, всцомнишь что". Потом отпустили -
накладочка, так сказать, вышла, но память осталась.
Страх вообще хорошо запоминается, не только мозгом, но и мышечной
памятью, навсегда фиксирующей внезапную ледяную мертвость тела и дрожание
ног. ("Страх - та же химическая реакция, синтез метаболитов с
соответствующими внешними проявлениями, поверьте мне как биологу", - сказал
Терешин.)
- У меня удачное стечение обстоятельств. Я вхожу - все на прогулке,
кроме одного человека: сидит кряжистый такой мужичок на нижней полочке.
Привет, говорю, он тоже: "Привет".
- Так и сказали: "Привет"?
- Да, так и сказал. Оказалось, он, как и я, "хозяйственник", то есть
"хищник", как нас называли. И он мне разъяснил с вопросительно-нежной
улыбочкой: вот здесь грабитель лежит, здесь убийца, здесь бандит... А твое
место, раз ты последним пришел, вот здесь, у унитаза. Вот в эту щелочку у
стенки и клади матрас.
- Это считается худшим местом - "возле параши"?
- В "Крестах" не параши, а именно унитазы, простите уж за подробность.
Среди зэков очень популярна легенда о сидевшем в "Крестах" авиаконструкторе
Туполеве, который, освободившись, истратил свои гонорары на замену "параш"
белоснежными унитазами:

Чтоб зэк простой, советский, наш
Жил без зловония параш
И чтоб, съев каши миску с гаком,
Спокойно в унитаз свой какал...

Камера переполнена, человек двенадцать спят на полу, на нарах в два
этажа, и места под ними нет. Новенький, приходя в камеру, ложится возле
унитаза и "дежурит", то есть моет за всех посуду. Это такой закон, в камерах
"Крестов" довольно распространенный. Ну что ж, будем законопослушными... И
я, наверное, недельку драил за всех посуду, пока не пришел очередной
новенький. Надо сказать, к моему дежурству снисходительно относились. А
бывали случаи, что если кто-то плохо отмывал миску, оставался жир, то
швыряли в лицо...
- Рассказывают о страшной тюремной "прописке", когда новенького
унижают, избивают... Вам удалось этого избежать?
- Через несколько дней тюрьмы меня вызывают к моему адвокату. Он
испуганно бросается ко мне: "Игорь Михайлович, что с вами? Как вы?". Я
улыбаюсь. И тогда он разъясняет: "Позвонили вашей супруге и сказали, что вы