"Тур Трункатов. Приключения Гука " - читать интересную книгу автора

приговора. Но жизнь есть жизнь. Надо искать пищу, надо остерегаться акул и
барракуд, надо, наконец, что-то предпринять, чтобы не нестись пассивно по
течению и воле ветра.
Гук внимательно стал наблюдать окружающее, его вновь стали интересовать
вещи и явления, не только прямо связанные с необходимостью поесть и спокойно
поспать. "Почему надо плыть по воле волн, ветра и течения? Дальше от берегов
и против течения!" - решил одинокий скиталец. Чуть холоднее стала вода - на
1-2 градуса, как сказали бы люди, посмотрев на термометр, - чувствительная
кожа Гука улавливала все тонкие изменения температуры, она была точнейшим
термометром. Заметно изменилась и соленость воды. Гук знал из рассказов
тетушки Керри, что каждое море, каждый участок океана отличаются своим
содержанием солей.
"Ах как хорошо пахла Голубая бухта в Чёрном море! Этот запах я узнаю
среди тысяч других! - подумал было Гук и оборвал свои мысли: - Нечего
мечтать и думать о несбыточном..."
Когда Гук выплыл из Средиземного моря и оказался в Атлантическом
океане, океанская вода удивила его своей относительной пресностью. Этот вкус
даже был похож на вкус воды его родного Чёрного моря.
Гук плыл теперь навстречу более пресным водам Северной Атлантики и
вспоминал временами свою колыбель - Чёрное море, которое у поверхности почти
в два раза менее солёное, чем вода Атлантического океана.
Стоило Гуку отвернуть на северо-запад от африканского побережья, как
изменился и цвет воды: из зеленовато-голубой и зеленоватой вода превратилась
в светло-голубую. Изменение цвета океана, как это обычно бывает, оказалось
связано с жизнью в толще воды мельчайших планктонных организмов: когда их
очень много, то вода может изменить свой цвет даже до красноватого.
Покидая Канарское течение, Гук замечал, что меньше становилось вокруг
сельдей, анчоусов, сардин, кефалей, дорад и тунцов. Он не особенно
расстраивался - для еды ему рыбы хватало. Зато следов громыхающих и вонючих
кораблей, которые вели промысел в этом районе океана, становилось всё меньше
и меньше.
Гук не видел теперь на горизонте землю. Он жил в бескрайнем, безбрежном
океане среди огромных пологих волн, одна за другой катящихся на просторе.
Гук скоро обратил внимание, что высота идущих друг за другом волн
неодинакова: обычно через шесть небольших волн шла высокая. Иногда такая
особенно высокая волна бывала шестнадцатой по счету. Гуку нравилось взлетать
ввысь на гребне этих самых высоких волн и с большой высоты оглядывать свой
океан.
Однажды тихим солнечным вечером во время одного из таких обзорных
взлётов он с удивлением заметил вдали, в волнах, сотни отблесков, которые,
сливаясь вместе, образовывали как бы одно огромное зеркало на поверхности.
Любопытство пересилило осторожность, и одинокий дельфин направился к этому
странному месту. Подплыв ближе, Гук был оглушён беспорядочным треском и
стуком, далеко разносившимися под водой. Большое стадо зелёных морских
черепах двигалось в сторону африканского побережья. Черепахи - некоторые из
них достигали длины 60-70 сантиметров - плыли бок о бок, словно спаянные
друг с другом, и не обращали внимания на Гука.
От соприкосновения панцирей и получался, очевидно, тот странный треск и
грохот, который испугал и озадачил Гука. Верхняя крышка каждого черепашьего
панциря высовывалась из воды, и скользящие лучи заходящего солнца отражались