"Николай Трублаини. Лахтак (Роман) (прикл. на море)" - читать интересную книгу автора

немного подождем. Начнем выгружаться, когда льды зашевелятся поближе.
Очень возможно, что у этого берега нас защищают айсберги, которые, может
быть, стоят на месте.
Никто не уходил с палубы. Все прислушивались к отдаленным взрывам, и
каждый представлял себе, что творится на просторах обледенелого моря.
А там, в темноте, по морю, шел ледяной вал. Он со страшной силой
нажимал на торосы и ломал их. Трескались ледяные поля, и в щели вливались
бесчисленные тонны морской воды. Ломались ледяные перегородки между
полыньями. С огромной силой давили друг на друга два огромных ледяных
поля, а под ними бушевала гигантская приливная волна.
Ледяной вал поднялся на тридцать метров, прокатился несколько сот
метров и, протянувшись на многие километры, остановился.
В третьем часу ночи сжатие льда прекратилось.


Г л а в а V

Кочегар Павлюк, наверное, и не догадывается, в какую сеть подозрений
он попал. Украдкой разговаривают об этом моряки. Почти половина экипажа
знает о таинственной трубке, найденной после пожара, и о звуках, которые
иногда слышались на палубе по ночам...
Тем временем поведение Павлюка становилось все более странным. В
общий кубрик он приходил только есть и выполнять порученную ему работу. Он
опаздывал на занятия политкружка и был невнимателен на лекциях по
математике. Сделался мрачным и сосредоточенным. Казалось, его подменили.
Исчез веселый кочегар, который любил поговорить, всем интересовался,
вмешивался во всякое дело и часто был инициатором разных затей.
Правда, иногда он еще вбегал в кают-компанию с веселым блеском в
глазах и даже шутил, но это случалось редко. И даже в этих случаях тень
какой-то заботы не совсем покидала его лицо. Степа удивлялся тому, как
изменился его ближайший товарищ, говорил об этом с Зориным.
Машинист, знавший о неопределенных подозрениях, падавших на Павлюка,
ничего не сказал юнге, только успокоил его несколькими общими фразами.
Степа же увлекся новым знакомым и все свободное время проводил с Эриком
Олаунсеном, узнавая у него норвежские слова и уча его русскому языку.
За последнее время Павлюк изменился и внешне. Он исхудал, побледнел.
Правда, так выглядел не только Павлюк. Котовай и Ковягин тоже чувствовали
себя не очень хорошо. Вынужденная полярная зимовка давала о себе знать
людям со слабым здоровьем. Но приходилось удивляться, что Павлюк, которого
считали самым крепким на пароходе, поддался влиянию тяжелых обстоятельств,
в то время как Кар, Лейте и Шелемеха даже поправились.
Кар молча наблюдал за кочегаром. Он всегда ценил Павлюка. Но теперь,
анализируя свои подозрения, штурман все более склонялся к мысли, что тот
что-то скрывает. Штурман ничего не спрашивал у кочегара. Кар ждал, пока
Павлюк расскажет все сам. Ему казалось, что эта история должна закончиться
откровенным признанием. Штурман молча ждал продолжения таинственных
событий, в то же время следя за Павлюком. Боялся он только одного: не
повлияла ли на психику кочегара полярная ночь. Еще матросом Кар плавал на
пароходе, который однажды был вынужден зазимовать во льдах Чукотского
моря. На его глазах два матроса в полярную ночь сошли с ума. Но условия