"Анри Труаия. Снег в трауре " - читать интересную книгу автора

Марселен ходил в школу, но не имел ни тяги к учебе, ни прилежания.
Нравоучения, и угрозы не помогали, он учился, чему хотел, прогуливал Закон
Божий, сбегал с воскресной службы и гонял по лесам вместе с озорными,
вороватыми мальчишками, охочими до всяких проделок. Вот и вышел из него
деревенский баламут из тех, что встречаются в горах: не сеют, не молятся,
живут - небо коптят - так, ни то, ни се, ни рабочий, ни крестьянин, то
лесоруб, то контрабандист, а чаще - браконьер. Чтобы приучить брата к
честности и дисциплине, Исай стал брать его носильщиком на восхождения. Эти
походы немного смирили необузданный нрав Марселена. Но после несчастного
случая их жизнь перевернулась.
Ягненок заблеял. Его мать обогнала стадо и подошла проведать детеныша.
Она вытягивала шею, виляла хвостом, в ее глазах сквозили покорность и ум.
Исай остановился, открыл сумку и взял ягненка на руки.
- Ну вот, теперь он под твоим присмотром...
Овца наклонила голову в знак благодарности и затерялась в движущемся
потоке шерсти.
Они вошли в лесную чащу, ноги утопали в мокрой, усеянной рыжими
иголками земле.
Кое-где из белых бугорков торчали черные пни. Тропинка круто
спускалась вниз среди строгих стволов лиственниц. На самых верхушках
деревьев лежал снег. Небо постепенно заволокло тучами.
Ягненок у Исая на руках походил на озябшего ребенка.
- Вечером вернется Марселен. Он увидит стадо в хлеву и похвалит меня:
"Ай, да Исай!
Ай, да молодец!"
Наморщив лоб, Исай пытался вообразить, что скажет брат. Но мысли снова
затуманились. Он повторял полушепотом: "Ай, да Исай!.. Ай, да Исай!" - И
широкая улыбка расплывалась на его губах.

Глава 2

Солнце уже садилось за горы, когда Исай добрался до первых деревенских
полей, обнесенных невысокой оградой из белого камня. За полями начиналась
деревня, она стояла на склоне горы; дома ушли глубоко в землю, как будто
боялись сползти со склона вниз. Выложенные черепицей крыши козырьками
прикрывали маленькие темные окошки. Из высоких островерхих труб медленно
шел дым. Вечерело. Это было последнее место на пути в горы, где люди
отважились поставить свои жилища и стали сеять хлеб. Но на непокорной,
каменистой земле плохо росла даже рожь. Старики умирали, так ничего и не
скопив за всю жизнь; молодежь уезжала из этого оскудевшего угла, который на
шесть месяцев в году отрезало от всего мира снегопадами. Деревня, некогда
богатая и многолюдная, теперь насчитывала не более восемнадцати дворов.
Выше нее стояли только затерянные в горах приюты для приезжающих летом
альпинистов.
Чем ближе подходил Исай к жилью, тем громче блеяли овцы, с радостью
узнавая места зимовки. Поднятый ими шум веселил душу: Исаю хотелось, чтобы
все вышли посмотреть на его скотину. Дорога сужалась, зажатая между двумя
рядами домов. Старик Руби, ночной сторож с электростанции, стоял с
топориком у себя на пороге и колол щепу. Завидев Исая, он тряхнул головой с
мясистым серым лицом и торчащими из ушей пучками волос.