"Анри Труайя. Зеленая записная книжка" - читать интересную книгу автора

магазин. Услужливая продавщица показала ему коробку, содержащую глобус,
кулечки, кости, маленькие кораблики, миниатюрные сундуки, жетоны.
- Это похоже на игру в "гуся", - объяснила она ему, смесь домино и
монополии. Допустим, что вы купили остров Умоляющий, самый большой из всех,
и у вас на обеих костях выпадут шестерки с первого раза...
Больше он не слушал ее. Его гипотеза тихонько рухнула. Неужели Жан де
Биз записал результаты игры со своими отпрысками? А может это лишь пачкотня,
чтобы сбивать с толку людей? Потрясенный, Марсель Лоближуа присел на
скамейку в сквере на набережной Круазет и принялся перелистывать книжку. Он
так внимательно рассматривал каждую страничку, что голова его чуть не
лопнула. Имена, адреса, строчки из газет с соответствующими датами...Все эти
газеты - странное совпадение - были от прошлого марта месяца. Он решил их
заказать в одном журнальном киоске. Затем дотащился до пляжа. Целый день он
общался с женой и детьми скупыми банальными словами. Но их радости в южных
просторах не было предела, поэтому они не обращали внимания на странное
поведение отца. Андре подружился с парнями, играющими в пляжный волейбол.
Один молодец с мускулистой грудью, представленный как Патрик Мигрекул,
ухаживал за Жижи. Симона болтала с соседями под пляжным зонтиком, среди
которых доминировал седой месье с животиком и латиноамериканским акцентом.
Эта обстановка давала Марселю Лоближуа ощутимую свободу мысли и действия.
На следующий день котировка записной книжки пошла вверх: 20.000франков
по последнему выпуску "Франс суар", Марсель Лоближуа заскрипел зубами, но
решил держаться до конца. Затем объявлений в газетах не было три дня.
Внезапно котировка резко пошла вниз: 15.000франков. Спустя два дня уже
14.000франков. Неужели это начало краха? Поразмыслив, он заключил, что в
записной книжке указаны портящиеся продукты. Но может быть это хитрый
маневр, предназначенный держателю книжки, чтобы посеять в нем сомнение. Как
узнать? Да! Он имеет дело с непростым противником! В этот же день Симона
сообщила своему мужу, что их дочь не ночевала дома. Он слушал ее
невнимательно. Он, который считал добродетель Жижи самым чистым бриллиантом
семьи, не был тронут, узнав о том, что она ее потеряла в объятиях 50-летнего
латиноамериканца. Он даже не понял, почему его жена со слезами на глазах и с
подрагивающими плечами, заламывая руки, требовала от него воспользоваться
своим отцовским авторитетом:
- Это твой долг, Марсель! Только ты сможешь предотвратить, чтобы наш
ребенок не пошел по рукам. Этот мужчина ищет только мимолетного
удовлетворения. Он женат. Отец семейства. Дедушка, может быть...!
- Она взрослая, - сказал Марсель с досадой.
- Но не морально, ты прекрасно это знаешь! Поговори с ней! Меня она не
слушает, но тебя...тебя...
Он разозлился, сказал, что у него и так много забот и не хватало только
заниматься еще и любовными похождениями Жижи, что, кстати, в наше время
девушка не сцапает себе мужа, если не покажет, на что она способна в
постели; что он за свободную любовь, за освобождение угнетенных народов, за
отмену таможенных пошлин и контроля рождаемости и, что если ему будут
досаждать похождениями своей дочери, то он сядет на ближайший поезд в Париж.
Удивленная этой тирадой, что совсем не соответствовало обычным мыслям мужа,
Симона с гневом посмотрела на него и прошептала:
- Ты еще пожалеешь, Марсель, ты пожалеешь...!
Немного позже она обратила его внимание, что сын выкрасил волосы и стал