"Анри Труайя. Портрет" - читать интересную книгу автора

-Я, - продолжал Малвуазен,- рисую не тела, а души. Когда я нахожусь
перед моделью, то у меня открывается третий глаз. Я пронзаю кожу, кость и
шерсть. Я ухожу от реального. Я поднимаюсь над обыденностью. И лицо, которое
рождается на моем холсте, не показывает вульгарную внешность личности, но
оно точно выражает состояние души, вы понимаете?

-Да, - сказал мэр на всякий случай.

-Тогда не изволите ли быть моей моделью?

-Ну, я...

Оскар Малвуазен потряс колокольчиком. Появились двое слуг и убрали со
стола. Месье Богас быстро оказался в кресле-качалке напротив мощного
прожектора, который слепил ему глаза.

-Я хочу, - сказал Малвуазен, - украсить стены мастерской грандиозным
фресками. Ни одного белого пятна не останется в зале! А там, в центре этой
стены, я изображу вас или, скорее, вашу душу с наибольшей точностью.

-Неужели это так необходимо? - спросил месье Богас.

-Вы отвергаете мое предложение?

-Нет...Это честь для меня...Но не находите ли вы, что...в связи с моей
должностью...

-Франсуа I был изображен Клуэ, Наполеон - Давидом, Генрих VIII -
Гольбейном...

-Да, да, я знаю, - сказал Богас, - Но что вы собираетесь изображать?

-Вашу душу, вы, что, боитесь?

Месье Богас посмотрел затравленным взглядом:

-Вовсе нет,- сказал он, - Я готов.

-Сеанс продлится недолго. Максимум час. Жорж! Мой угольный карандаш и
кисти...

Лакей принес все необходимое, и Оскар Малвуазен приступил к работе над
портретом мэра, который должен был украсить большое панно в центре зала.
Яркий свет прожектора не позволял месье Богасу следить за движениями
карандаша на белой стене. Он мог наблюдать только, как Оскар приближался к
стене, затем резко откидывался назад, извивался всем телом, чтобы исправить
линию и делал разные пируэты, которые великолепно в такт повторял его
домашний халат. Иногда художник так близко подходил к портрету, что даже
касался его.