"Лев Троцкий. Письма из ссылки " - читать интересную книгу автора

находят свое наиболее законченное выражение. На этой позиции нельзя
держаться и трех месяцев. На каком шути разучившийся по-марксистски мыслить
Овсеенко найдет выход из обывательской путаницы, покажет ближайшее будущее
(23 ноября 1927 года)".
Срок в три месяца оказался для Антонова-Овсеенко ро-ковым. Да послужит
сие, как говорится в прописях, уроком и предупреждением.
Но возвращаюсь к вопросу о "тактических излишествах". У нас не было
другой задачи, как доведение своих взглядов до партии. Мы пользовались теми
средствами, какие нам оставляла обстановка. Как свидетельствует опыт, мы
слишком малое количество своих взглядов довели до слишком малого количества
членов партии. Если в этом есть и наша вина, а не только вина объективных
условий, то вина эта в том, что некоторые из нас в известные моменты
недооценивали разногласий и их опасности и поведением своим давали повод
думать, что дело идет о второстепенных и эпизодических расхождениях. В таких
случаях величайшей ошибкой и опасностью является равняться по тем, которые
недооценивают разногласий, не видят, куда растут процессы, и потому
испытывают потребность в покровительственной окраске. В общем и целом мы
правильно отстаивали правильную линию Но отдельные срывы, и немаловажные,
как показано выше, у нас бывают - и это всегда были срывы вправо, а не
влево. Тактически мы пробивали себе дорогу, пока не натыкались на капкан,
подготовленный "масте-


ром" * сих дел Все наши выступления имели пропагандистский и только
пропагандистский характер.
Наиболее острым было выступление 7 ноября. Наиболее острым был лозунг:
"Повернем огонь направо - против кулака, спекулянта и бюрократа", против
кулака и спекулянта, срывающих хлебозаготовки, и против бюрократа --
организовавшего или проспавшего шахтинское дело. 7 ноября мы натолкнулись на
очередную попытку "мастера" перевести внутрипартийную борьбу на рельсы
гражданской войны. Мы отступили перед этим преступным замыслом. Таким
образом, тактические зигзаги вытекали из всей обстановки, создающейся как
условиями диктатуры вообще, так и специфическими ее особенностями в период
сползания.
Кстати сказать, 7 ноября вечером, после демонстрации, мы по телефону
вызвали Зиновьева в Москву, чтобы поставить вопрос о тактическом
свертывании. Зиновьев ответил письмом с оказией. В приложении к письму было
описание событий 7 ноября в Ленинграде. А в письме Зиновьева говорилось:
"Описание фотографически точное. Все сведения говорят о том, что все это
безобразие принесет нашему делу большую пользу. Беспокоимся, что было у Вас.
"Смычки" идут у нас очень хорошо. Перелом большой в нашу пользу. Ехать
отсюда пока не собираемся..." и т. д.
Все это писалось, повторяю, вечером или ночью 7 ноября. Мы повторили
требование о немедленном выезде Зиновьева в Москву. Что (было по приезде, то
есть спустя 24 часа, достаточно хорошо известно.
Но довольно о прошлом. Я, впрочем, касался его в таких пределах, какие
нам нужны для настоящего и для ближайшего будущего. Кто говорит, что мы
"переоценили", кто говорит это не сгоряча, не случайно, не от импульсивности
(этакое со всяким бывает), а обдуманно и убежденно, про того надо сказать:
на такой позиции он не удержится и трех месяцев...