"Л.Д.Троцкий. Преступления Сталина " - читать интересную книгу автора

рефлексы бюрократии приняли конвульсивный характер, вчерашние почитатели
"вождя" начинают спрашивать себя, не сошел ли он с ума. Обе оценки ложны.
Сталин не "гениален". В подлинном смысле слова, он даже не умен, если под
умом


понимать способность охватывать явления в их связи и развитии. Но он и
не сумасшедший. Волна термидора подняла его наверх. Он сам поверил, что
источник его силы в нем самом. Но каста выскочек, провозгласившая его
гением, в короткий срок разложилась и загнила. Стране Октябрьской революции
необходим другой политический режим. Положение правящей клики не оставляет
более места для разумной политики. "Су-масшествие" не в Сталине, а в
исчерпавшем себя режиме. В этом объяснении нет, однако, и тени морального
оправдания Сталина. Он сойдет со сцены как наиболее запятнанная фигура в
человеческой истории.
* * *
Эта книга писалась в несколько приемов и в разной обстановке.
Первоначально она должна была служить ответом на процесс
Зиновьева³⁰--Каменева³¹ (август 1936 г.). Но работа
была прервана в самом начале интернированием автора в Норвегии.
Вернуться к работе удалось лишь на танкере, пересекавшем Атлантический
океан. Но не успел я по приезде в гостеприимную Мексику заняться приведением
в порядок своих рукописей, как разразился процесс Пятакова--Радека, который
требовал самостоятельного разбора. Одновременно с литературной критикой
московских подлогов пришлось заниматься подготовкой материалов для
юридического расследования, организованного нью-йоркским "Комитетом защиты
Троцкого"³². Значительная часть моей книги превратилась в речь
перед следственной Комиссией, прибывшей в апреле этого года из Нью-Йорка в
Мексику для заслушания моих объяснений.
Наконец, когда я готовился сдать последнюю часть рукописи, из Москвы
пришли телеграммы об аресте и расстреле восьми наиболее выдающихся генералов
Красной армии.
Построение книги отражает, таким образом, ход событий. Прибавлю еще,
что, когда писались эти страницы, я десятки раз вынужден был отдавать себе
отчет в том, насколько скудна гамма наших чувств и насколько беден наш
словарь в сравнении с грандиозностью тех преступлений, которые совершаются
ныне в Москве!
Койоакан, 5 июля 1937 г.


В "СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ" НОРВЕГИИ
Почти полтора года, с июня 1935 по сентябрь 1936-го, мы прожили с женой
в норвежской деревне Вексал, в шестидесяти километрах от Осло, в семье
редактора рабочей газеты К. Кнуд-сена. Место жительства нам было с самого
начала указано норвежским правительством. Наша жизнь протекала как нельзя
более размеренно и мирно, можно было бы сказать, мелкобуржуазно. К нам скоро
привыкли. Отношения с окружающим населением установились почти безмолвные,
но вполне дружественные.
Раз в неделю мы вместе с семьей Кнудсен посещали ближайший
кинематограф, где показывались позапрошлогодние сенсации Голливуда. Изредка