"Андрей Троицкий. Операция 'Людоед'" - читать интересную книгу автора

челюсть. Но Анисимов успел закрыть горло и лицо предплечьями, скованными
наручниками. Миратов сплюнул. Он почувствовал, что не осталось сил даже
набить морду этому отбросу, ни на одно лишнее движение не осталось сил. -
Ладно, тащите падаль в машину. Дальше с моих глаз. Иначе я его пристрелю.
Где-то совсем близко завыла сирена скорой помощи. Голубым глазом блеснул
проблесковый маячок.

***

Колчин медленно спускался вниз по песчаному откосу, ориентируясь по
глубоким следам, оставленным "Нивой". Видимо, машина переворачивалась,
вставала на колеса и снова валилась на бок и продолжала движение вниз.
Колчин уже преодолел метров двадцать, но конца спуску все не было. Луна
спряталась за серые облака. Песок под ногами осыпался. Когда подметки не
находили твердой опоры, Колчин падал на бок, замирал и прислушивался. Но
никаких новых звуков не было. Только монотонный шум прибоя сделался ближе,
где-то вдалеке, на склонах холмов, застрекотали цикады, а ветер, дувший с
моря, едва слышно шуршал песком и стеблями высохших диких цветов. Еще Колчин
слышал, как наверху по трассе проехали два автомобиля, судя по звукам
двигателей, легковушки. Одна машина прошла в сторону Махачкалы, другая в
обратном направлении. Путешествие к подножью склона затруднялось тем, что в
правой руке Колчин сжимал рукоятку пистолета, а левая свободная рука
отказывалась работать. Упав в очередной раз, Колчин напоролся плечом на куст
колючки, больно уколол плечо. Оставив на ветке вырванный из рубашки клок
ткани, он едва подавил стон. Кричать и стонать нельзя. Люди, находившиеся в
машине, могли отделаться лишь легкими травмами. Возможно, они уже пришли в
чувство и теперь готовятся выстрелить на звук, положить Колчина здесь, на
склоне. Наконец, глаза, уже привыкшие к темноте, различили внизу темный
абрис машины. Колчин решил не торопиться. Он лег на левый бок, прицелился в
"Ниву", положив кисть на бедро, чтобы рука не дрогнула. Он ждал минут семь,
надеясь, что его противники каким-то образом выдадут свое присутствие. Но не
заметил никакого движения ни вокруг автомобиля, ни в салоне. Сунув пистолет
под ремень, стал спускаться к "Ниве". Чтобы не упасть, он хватался рукой за
кусты полыни, выдергивал из песка длинные травяные корни. Очутившись на
ровном месте, снова вытащил пистолет. "Нива" стояла на четырех колесах,
глубоко зарывшись в песок разбитым передком. Здесь, рядом с морем, было
светлее, чем на шоссе. Луна нехотя выползла из-за туч, ее свет, отраженный
светло желтым песком, мог сослужить Колчину недобрую службу. На открытом
месте, он стал хорошей мишенью. Но долго раздумывать, взвешивая свои шансы,
не осталось времени. Колчин приблизился к машине на расстояние шага, рванул
на себя водительскую дверцу. В первую секунду показалось, что салон пуст.
Колчин распахнул заднюю дверцу, нагнулся вперед. В салоне пахло бензином и
свежей кровью. Вдоль сиденья, ногами к Колчину неподвижно лежал человек в
светлых брюках и желтой рубашке. Левая штанина от начала бедра и ниже
пропитана темно бурой жидкостью. Колчин ощупал ногу, из-под брючной ткани
выпирала сломанная, вылезшая из-под кожи бедренная кость. Ботинки полоны
крови. Колчин, поставив колено на сиденье, пролез в салон, заглянул в лицо
мужчины. Кавказец, на вид лет тридцать. Темные на выкате глаза открыты.
Каштановые вьющиеся волосы слиплись, повисли жалкими сосульками, из
полуоткрытого рта вылез черный язык. Над правой бровью входное пулевое