"Юрий Трифонов. Студенты" - читать интересную книгу автора

радио.
Он идет все быстрее, почти бежит.
Он выходит на мост, перекинутый через канал - знаменитую московскую
Канаву. Возле кинотеатра "Ударник" толпится народ, все почти молодежь, -
ну да, теперь ведь каникулы.
Москвы-реки еще не видно, но уже чувствуется ее свежее дыхание,
угадывается ее простор за рядами домов. Когда-то он жил здесь, на
Берсеневской набережной, а учился на Софийской, прямо напротив Кремля. Он
ходил в школу под аркой моста - там всегда было сумеречно и гулко, и можно
было вызывать эхо. А после уроков они занимались "закалкой воли": ходили
по каменному парапету набережной, расставив руки для равновесия. Потом это
заметил кто-то из учителей и попало всему классу.
Он останавливается на могучем бетонном взгорье - на середине моста.
Большой Каменный!
Самый красивый мост в мире. Теперь он не сомневается в этом, - он видел
мосты в Праге и в Вене и множество других мостов в разных странах.
Отсюда город кажется беспорядочно тесным - улиц не видно, дома
воздвигаются один над другим в хаосе желто-белых стен, карминных крыш,
башен, облепленных лесами новостроек, искрящихся на солнце окон.
Но по отдельным знакомым зданиям можно угадать улицы: вон блестит
стеклянная крыша Пушкинского музея, левее, у самого берега, раскинулась
строительная площадка - еще до войны здесь начали строить Дворец Советов,
- как огромные зубья, торчат в круге массивные опоры фундамента.
А по правую руку - высоко на холме Кремль. Старинные башни, подернутые
сизой, почти белой у подножия патиной, и гряда зелени за стеной, на
кремлевском дворе, а над зеленью - стройный, белогрудый дворец с красным
флагом на шпиле.
Сколько раз до войны видел он эти башни и ели и этот гордый дворец,
видел зимой и летом, на солнце и под дождем, из окна троллейбуса и с
набережной, - сейчас у него такое ощущение, словно он видит все это
впервые. И впервые видит сказочную красоту Кремля, чудесней которой нет
ничего на земле.
Потом он идет через площадь у Боровицких ворот к библиотеке Ленина.
Он вглядывается в лица встречных людей и удивляется: почему не видно
знакомых? Ему кажется, что он всех должен увидеть сегодня же, встретить на
улицах.
Сейчас он поднимется на Красную площадь. Уже близко, близко...
Он в центре Москвы. Город окружает его неутихающим звонким гулом,
голосами и смехом толпы. Перед ним возвышается белый утес гостиницы
"Москва", и налево, в гору, уступами многоэтажных домов взбегает самая
людная и живая, сверкающая зеркалами витрин улица Горького.
Как он мечтал об этом дне!
Он идет между людьми, касается их плечами, влюбленно заглядывает им в
глаза, вслушивается в разговоры. Ведь все это москвичи - его земляки, к
которым он вернулся сегодня после пятилетней разлуки. И этот широкоплечий
мужчина в сером плаще и шляпе, и веснушчатый мальчуган в теннисной майке,
и румяная женщина с ребенком на руках, и другая, в очках, с портфелем под
мышкой, из которого торчит бутылка молока, и девушки - их так много!
Девушки в белых, розовых и сиреневых платьях, загорелые и быстрые, глаза
их блестят, и они все улыбаются ему, а он им. Он улыбается им в ответ, и