"Уильям Тревор. Танцзал "Романтика"" - читать интересную книгу автора

акрами земли, которыми он владел; мать легко могла бы поднять и поставить
на платформу молоковоза бидон с молоком, она справилась бы с курами и
коровами.
"Я бы умер без моей девочки", - услышала она однажды, как отец говорил
канонику О'Коннелу, и канонник О'Коннел ответил, мол, да, ему очень
повезло, что у него есть дочь.
"Мне здесь не хуже, чем где-нибудь", - говорила она себе, но отец знал:
она притворяется, - и переживал, что обстоятельства так грубо вторглись в
ее жизнь.
Хоть отец и звал ее девочкой, Брайди было тридцать шесть лет. Высокая и
сильная женщина, а кожа на пальцах и ладонях уже покрылась пятнами и стала
шершавой.
Работа, к которой привыкли ее руки, оставила свои следы - словно на них
перешел сок растений и цвет земли: с детства она привыкла выдергивать
жесткие сорняки, выраставшие среди турнепса и сахарной свеклы; с детства
выкапывала в августе картошку; ее руки изо дня в день пропитывались
землей, которую она рыхлила и ворочала. Ветер сделал кожу на лице сухой и
грубой, а солнце выкрасило ее в песочный цвет; шея и нос оставались
тонкими, но губы уже тронули ранние морщинки.
Однако в субботу вечером Брайди забывала про сорняки и землю. Надев
новое платье, она под одобрительным взглядом отца садилась на велосипед и
отправлялась на танцы. "Что в этом плохого, девочка?" - говорил он так,
словно ей должно быть неловко за то, что едет развлекаться, - "Почему бы
тебе не отдохнуть?" Она заваривала для него чай, и он усаживался перед
приемником или в кресло с новым ковбойским романом. Пока она танцевала, он
ворошил огонь в камине, а к ее возвращению добирался по лестнице до своей
постели.
Танцзал принадлежал мистеру Джастину Дуайеру и располагался в
нескольких милях от ближайшего жилья на обочине дороги, окруженный голыми
болотами, но с гравиевой площадкой перед входом. Спрятанная в небольшой
нише и тем не менее отчетливая на розовой штукатурке, лазурно-голубая
вывеска без обидняков объявляла: "Романтика". Четыре разноцветные лампочки
- красная, зеленая, оранжевая и лиловая - зажигались в определенное время
прямо над вывеской и указывали на то, что сегодня место для свиданий
работает. Розовым был выкрашен только фасад дома, остальные стены
оставались нейтрально серыми. А внутри все, кроме розовых дверей, было
голубым.
В субботу вечером мистер Джастин Дуайер, маленький тщедушный человечек,
отпирал металлическую сетку, защищавшую его владения, и отодвигал ее в
сторону, создавая таким образом нечто похожее на открытый рот, из которого
позже начинала литься музыка. Он помогал жене достать из машины бутылки с
лимонадом и пакеты с бисквитами, после чего занимал позицию в крохотном
вестибюле между сдвинутой сеткой и розовыми дверями. Он сидел за столиком
перед разложенными на нем деньгами и билетами. Ему везло, говорили в
округе: он владел еще несколькими танцзалами.
Люди съезжались на велосипедах или старых машинах - сельские жители,
такие же, как Брайди, с окрестных ферм и из деревень. Люди, не слишком
часто видевшие других людей, встречались здесь - парни и девушки, мужчины
и женщины. Они платили мистеру Дуайеру и шли в зал, по бледно-голубым
стенам которого бродили тени, а свет хрустальной люстры был притушен.