"Карен Трэвисс. Республиканские Коммандо: Огневой контакт" - читать интересную книгу автора

занесены в этот список, значит, новостей и не будет.
Глупо было спрашивать. Кому как не Дарману было знать об этом.
Клон-солдаты - и особенно республиканские коммандо - просто работали. Это
была их единственная цель. И, как говорил сержант-инструктор, они были
счастливчиками; в обычном мире каждое существо каждой расы волновалось о
своей цели в жизни и искало ее смысл. Клонам это было не нужно. Клоны -
знали. Они прекрасно подходили для своей роли, и сомнений у них никогда не
было.
Дарман вообще не знал, что такое "сомнение" до нынешнего дня. Никакие
тренировки его к этому не подготовили. Он отыскал место у переборки и сел.
Клон-солдат примостился рядом, втиснувшись на оставшееся пространство и
коротко стукнув своим наплечником о наплечник Дармана. Они глянули друг на
друга. Дарман редко контактировал с другими клонами: коммандо тренировались
отдельно, включая ЭРКов. Броня солдата была белой, полегче, хуже защищала;
коммандо пользовались куда более совершенной защитой. И на Дармане не было
никаких цветных знаков отличия.
Но оба они точно знали, кто есть кто и кто есть что.
- Неплохая "дисишка", - с завистью сказал солдат. Он смотрел на
"ДС-17": солдатам выдавали более тяжелые и менее совершенные винтовки
"ДС-15". - Ионный бластер, бронебойный реактивный гранатомет и снайперка?
- Да, - все в его снаряжении было высшего качества. Жизнь солдата -
менее ценна, чем жизнь коммандо. Таков был порядок вещей, и Дарман его
никогда не оспаривал - никогда в течение долгого времени. - Полный комплект.
- Здорово, - солдат кивнул в знак согласия. - Работа закончена, так?
- Да, - тихо ответил Дарман. - Работа закончена.
Солдат больше ничего не сказал. Может, он решил быть осторожным, говоря
с коммандо. Дарман знал, что солдаты думали о нем и ему подобных. Они не
тренируются как мы и не дерутся как мы. Они даже не говорят как мы. Сборище
примадонн.
Дарман не считал себя надменным. Просто он мог выполнить любую работу,
которую могли поручить солдату, вроде штурма, подавления восстания,
освобождения заложников, взрывов, убийств, наблюдения и любых действий
пехоты на любой территории и в любой среде, в любое время. Он знал, что
может - потому что уже делал это. Он это делал на тренировках, сперва на
симуляторах, и потом - с живыми мишенями. Он работал со взводом, тремя
братьями, с которыми он провел всю сознательную жизнь. Они сражались против
других взводов, тысяч подобных им... и одновременно непохожих. Потому что
они были братьями по взводу и это было отличием.
Однако, он никогда не умел жить отдельно от взвода. Сейчас он учился
этому, наихудшим способом из всех.
Дарман был абсолютно уверен, что принадлежит к числу лучших солдат для
спецопераций, какие только бывают. Его не отвлекали заботы о семье и
зарабатывании на жизнь - инструкторы говорили, что о таких вещах лучше
никогда не знать.
Но сейчас он был одинок. Очень, очень одинок. И это - отвлекало.
Он обдумывал это довольно долго, в молчании. Выжить, когда остальной
взвод погиб - тут нечем гордиться. Вместо этого он чувствовал что-то, что
сержант-инструктор называл "стыдом". Примерно то же чувствуешь после
проигранной битвы.
Но они победили. Это была их первая битва, и они победили.